|
Всю следующую неделю, он совершенствовал навыки вождения. Было очень сложно сосредоточиться на дороге, поскольку глаза так и косили в стороны, вылавливая восхищенные или завистливые взгляды пешеходов и 'запорожцевладельцев'.
Первая демонстрация автомобиля не удалась. В день начала лекций тысячи студентов клубились у входа в институт, курили, радовались друг другу и, перекрикивая многоголосый шум, хвастались южным загаром, победами на любовном фронте или обновками. Своих Стас просто не увидел. Пришлось бросить 'Ласточку', так он теперь нежно именовал свою 'восьмерку', и идти внутрь. Он решил никому не говорить о своем новом статусе. Однокурсники из числа пешеходов, немногочисленные счастливчики, обладавшие собственным авто, а самое главное - Злата должны были узнать об этом внезапно, как бы между прочим: да вот, купил по случаю, ничего особенного: Не стоило изображать перед ней восторженного мальчишку. Пусть знает, что это только начало, что машина - ничто, просто игрушка, купленная совершенно не для нее, и вообще, ему плевать на эту привередливую девчонку. Сама прибежит:
Она стояла у окна, как всегда в окружении парней и курила. Выглядело это вульгарно и глупо: девушка пыталась пускать аккуратные колечки, в ее позе было столько кокетливого позерства, что она могла бы показаться смешной, если не была бы такой прекрасной. Стас гордо прошел мимо, поигрывая ключами от машины. Он заставил себя не оглядываться:
- О, Станислав, куда ты чешешь мимо!? Зазнался за лето, не желаешь признавать старых друзей?
Генка. Весельчак и балагур, немного дураковатый, местный шут. Стас не любил его, но сейчас был ему дико благодарен. Это был шанс затесаться в группку, толпившуюся вокруг Златы. Это был момент истины, какую-то долю секунды он удерживал всеобщее внимание. И ее внимание тоже. Он поймал ее взгляд, равнодушно скользнувший по его костюму, театральным жестом подбросил ключи: Конечно же, они шлепнулись на пол. Поднять их красиво уже не получилось. Когда Стас распрямился, никто уже не смотрел в его сторону, Генка рассказывал очередной похабный анекдот. После лекций Злату прямо в коридоре перехватил какой-то хмырь с выпирающими мышцами и бритым затылком. Они демонстративно поцеловались и, обнявшись, ушли. Стас едва не застонал. Это было невыносимо, только через квартал от института, он осознал, что идет пешком, а 'Ласточка' осталась скучать на стоянке.
Глава 32.
Только через пару месяцев Стасу повезло. На ноябрьские решено было собраться у Златы. Конечно, никто его персонально не приглашал, просто в перерыве между лекциями Злата громко объявила на всю аудиторию:
- На седьмое жду у себя всех желающих. Планируется безнадзорная вечеринка, только для молодых и незакомплексованных.
Ребята из группы часто собирались у нее. Стас потом жадно впитывал рассказы о невероятных оргиях и запретных развлечениях, но сам никогда не ходил. Сначала ждал, что она спросит, почему не пришел, потом ждал, что позовут ребята, а потом стало уже неудобно, поскольку вокруг Златы сплотилась довольно дружная компания, а он там уже был бы чужим. Тем более, что на курсе за ним закрепилась репутация умника. А умных, как известно, не любят.
Стас сомневался, что сойдет за 'незакомплексованного', но шанс необходимо было использовать.
Выяснив точный адрес, он подъехал за час до начала и припарковался у подъезда. Заглушив мотор, он начал ждать. В машину пробрался ноябрьский холод. Стас оделся максимально модно, но не совсем по сезону, поэтому быстро замерз. Через сорок минут, когда зубы уже выбивали веселую дробь, он заметил Генку, бодро вышагивавшего по тротуару. Мгновенно выскочив из машины, Стас начал медленно закрывать дверцу, что-то фальшиво насвистывая. Ноги в тонких немецких ботинках сразу же заледенели. Шаги затихли, раздался то ли вздох, то ли стон. Стас повернулся на звук и изобразил радость от неожиданной встречи:
- О, Гена, привет! Я вот тоже решил развеяться. Не знал, успею - не успею: Работы сегодня что-то много было. Мимо ехал, решил заскочить:
В принципе, можно было уже идти, но на горизонте показались девочки из группы, Маша и Карина, поэтому Стас решил затянуть сцену:
- Нравится мне Штраль, потрясающий мужик.
- Причем здесь Штраль? - отмер Гена. - Ты о чем?
- Так я у него работаю, - небрежно бросил Стас.
На Генкином лице расцвела восхищенная улыбка:
- Да ты Штирлиц, батенька! Я тебя всегда уважал. А у Штраля больше мест нет, ты там санитаром?
Стас уже пожалел, что сказал ему про профессора. Как теперь объяснить, что он там совсем не санитаром, что работа-то неофициальная. И сам подставился, и учителя подставил.
- Ген, это секрет, - Стас многозначительно поднял глаза к небу и сдвинул брови. Что он хотел этим изобразить, ему и самому было неясно, но на Генку его пантомима произвела должное впечатление. Он мелко закивал и понимающе зачастил:
- Да разве ж я не понимаю, могила, рыба, причем дохлая. Никто ничего не узнает, ты ж понимаешь, я кремень.
К сожалению, Стас очень даже понимал, какой Генка кремень, поэтому настроение слегка испортилось. Подошли девчонки:
- Чего вы тут топчетесь, пошли!
- Сейчас, - приветливо улыбнулся Стас, - только машину запру.
- Это твоя? - изумленно вскрикнула Карина. - Обалдеть! А почему не обмываем?
- Да ну, она у меня уже давным-давно, - махнул рукой Стас. - Это не роскошь, а средство передвижения, предмет, так сказать, первой необходимости. Мы же не обмываем покупку зубной щетки, - он широко улыбнулся и махнул рукой, демонстрируя незначительность темы. - Пошли!
- Пошли, - бойкая Маша тут же уцепилась за его локоть и прижалась.
- Карочка, - отклячил руку Генка, - Прошу!
Карина с сожалением посмотрела на Стаса. Тот оттопырил вторую руку и зазывно улыбнулся. Девушка радостно повисла на нем с другой стороны. У дверей подъезда пришлось расцепиться, поскольку втроем они не проходили. Девицы слегка попререкались, боясь упустить кавалера, но Генка бесцеремонно втолкнул их внутрь.
- Вот на что покупаются барышни, - самодовольно подумал Стас. - Пусть поревнует теперь!
Злата, открыв дверь, удивленно подняла красивые брови:
- О, неужели? Надежда советской медицины почтил нас своим присутствием, потрясающе.
Из-за ее спины вышагнул высоченный худой парень:
- Чего стоим? Проходим, господа! Золотко, иди подсуетись, люди с улицы, надо их согреть.
Злата послушно скрылась в глубине квартиры.
- Валентин, - гордо представился длинный и начал галантно вытряхивать Машу из куртки. Стас спохватился и повернулся к Карине. Девушка оживилась и кокетливо навалилась на него, высвобождаясь из пальто. Стас заволновался и скосил глаза: не видит ли Злата. Не видела.
Маша, обслуженная Валентином, торопливо пыталась восстановить равновесие в только что завязавшихся отношениях с перспективным сокурсником:
- Ты потом куда? - незатейливо поинтересовалась она.
- Мань, ты чего? - тут же перебила ее Карина, - мы только пришли. Не факт, что кто-то потом сможет куда-то пойти. Помнишь майские? - и они радостно загоготали над неизвестными Стасу общими воспоминаниями.
- Да, везет тебе с бабами, - завистливо протянул Генка. - Как мухи на мед. Сердцеед, блин.
Стас обомлел. Это про него? Ему 'с бабами везет'? Может, Генка издевается. Но на подвижной физиономии массовика-затейника зависла неподдельная грусть. Стас выпятил грудь и попытался освоиться в новом качестве. Может быть, Злату привлечет именно это? Тем более, что глупо пытаться предпринимать какие-то шаги, пока рядом с ней болтается этот дылда.
Квартира поражала великолепием обстановки и невероятными размерами. Планировка была несколько загадочной, поэтому Стас так до конца и не понял, сколько же там комнат. Валентин оказался подающим надежды кооператором, что, к слову сказать, Стаса совершенно не удивило. Смешно было бы предположить, что Злата подпустит к себе нищего аспиранта или обычного среднестатистического ухажера. У такой все должно быть самое лучшее. Вот только неясным оставалось одно: а он-то просто статист на этом празднике или шансы есть.
Гости все прибывали, Карина с Машей висли на нем, не давая возможности приблизиться к Злате. Генка разболтал всем, что восьмерка, стоящая у подъезда, принадлежит Стасу. Народ, основательно принявший на грудь, рванул на улицу смотреть авто. Стас с деланным равнодушием махнул рукой, сказав, что он уже на эту машину насмотрелся, и покосился на Злату. Девушка стрельнула глазами в его сторону и лениво протянула:
- С каких это пор ты у нас автомобилистом заделался?
То, что она обратилась к нему, уже было победой. Тон, конечно, оставлял желать лучшего, но она смотрела на него, говорила с ним! Надо было ответить ей в том же духе, но Стас не смог. Язык моментально прилип и перестал шевелиться. Единственное, на что его хватило, это 'мекнуть' нечто нечленораздельное и виновато улыбнуться.
Ребята вернулись, полезли обниматься, целовать, обмывать покупку: Девушки наперебой начали приглашать его танцевать. В этом было что-то дикое и неприятное. Когда преподаватели хвалили его на лекциях и ставили в пример, когда говорили про красный диплом, это никому не было интересно. А наличие автомобиля сделало его желанным и родным для одногруппников. Девицы, которые раньше не стеснялись в его присутствии обсуждать свои личные дела и подтягивать колготки, теперь прижимались к нему всеми мыслимыми и немыслимыми выпуклостями и откровенно навязывались. Конечно, можно было все это списать на опьянение и сигареты с травкой, но осадок на душе был мерзейший. Стас мрачнел все больше и больше. Парочки попеременно исчезали, потом возвращались. Стас не умел так развлекаться, он вообще развлекаться и отдыхать не умел. Единственная цель, ради которой он приперся на этот шабаш, казалось, отдалилась еще больше.
Он сидел на диване в темной гостиной, по потолку носились блики свето-музыкальной установки, магнитофон орал, на коленях у него сидела Маша.
- Пошли, - она наклонилась к его лицу, обдав запахом вина и салата.
- Куда? - еле ворочая языком, спросил он. Вставать не хотелось, лень было шевелиться и говорить. Обмывание машины бесповоротно подкосило его организм, не привыкший к таким обильным возлияниям. Но отказать орущей толпе и снисходительно улыбающейся Злате было нельзя. И вот теперь ему хотелось одного: упасть и заснуть.
- Пошли, пошли, я тебе кое-что покажу:
Диван был мягким и уютным. Он обтекал усталое тело и не хотел отпускать.
- Что покажешь?
- Библиотеку.
- Я: не хочу читать: сейчас: Давай завтра:
- А и не надо читать, картинки посмотрим, - хихикала Маша и тянула его куда-то в темноту.
В коридоре они столкнулись со Златой.
- Вы куда это? - насмешливо спросила она, оглядев обмякшего Стаса.
- В: ббб: библтеку! - махнул он рукой и попытался принять гордую позу. Ноги подкосились и Стас навалился на стену, бестолково растопырив руки и пытаясь за что-нибудь ухватиться.
- А в библиотеке сейчас занято, - это было сказано уже Маше. Злата оттерла пьяненькую девицу и повернулась к Стасу:
- Такая вот неприятность, все полки зарезервированы, мест нет. Придется тебе потерпеть с удовлетворением естественных потребностей.
Он некоторое время бестолково хлопал глазами, потом понимающе кинул головой так, что клацкнули зубы, а в шее что-то хрустнуло:
- Ты выпила : и ничего не понимаешь. Фу: Пьяная женщина - это так: так: несттчно!
- Не эстетично? - хмыкнула Злата. - Ну, ну. А это правда, что ты у Штраля работаешь?
- Дааа, - оживился Стас. - Рбтаю. Ого: Ого-го, - что бы проиллюстрировать свое краткое выступление, он замахал руками, пытаясь выразить эмоции, переполнявшие его при упоминании любимого учителя.
Злата окинула его долгим оценивающим взглядом, под которым Стас в очередной раз попытался изобразить Наполеона, но стержень, поддерживавший его организм, был до такой степени размягчен алкоголем, что он внезапно накренился и потерял равновесие.
Первое, что он ощутил, дикая головная боль. Каменно-тяжелые веки не желали подниматься. Невероятным усилием он разлепил глаза. Сквозь частокол ресниц по зрачкам полоснул свет, заливаясь слезами, Стас зажмурился и застонал.
- На, попей, - произнес знакомый голос и в нос ударил омерзительный запах пива. Вообще-то, пиво он любил, но сейчас этот дрожжевой аромат всколыхнул в желудке цунами, и Стас с утробным всхлипом вскочил и заметался в поисках ванной. Кто-то втолкнул его в искомое помещение и захлопнул дверь.
Уже умываясь, Стас с некоторым изумлением смог оглядеться. Розовый кафель, огромная ванная необычной формы и гигантское зеркало в золотистой раме. Из зеркала на него смотрел голый мужик с кривоватыми волосатыми ногами, опухшим лицом и прической 'я-упала-с-самосвала-тормозила-головой'. Голова, кстати, и изнутри ощущалась точно так же. Затылок раскалывался, в висках стучало долото.
- Где я? - спросил он обнаженного 'красавца' и моментально вспомнил все. Посинев от стыда, он скрючился, опустившись на бортик. Ему хотелось немедленно умереть. Через некоторое время ноги замерзли и затекли. Подкравшись к дверям, Стас прислушался. В квартире была гробовая тишина. Оставалась одна надежда, что он здесь если и не один, то уж хотя бы с Валентином. Надежда была очень слабой, поскольку голос, подносивший пиво, был женским.
- Может, Машка, - неуверенно утешил он себя. - А как мы до нее добрались?
Последнее, что он запомнил: надвигающийся паркет в коридоре и туфельки Златы.
Обмотавшись полотенцем, он на цыпочках вышел в коридор. Пусто. В квартире никого не было. Его брюки отсутствовали. Оставалась только одна дверь, в конце коридора. Она была чуть приоткрыта. Собравшись с духом, Стас толкнул ее и вошел. На огромной кровати, разметавшись, спала Злата. Одеяло валялось на полу. На девушке абсолютно ничего не было. Стас обалдело прислонился к косяку не в силах уйти. На кресле он увидел свои брюки и прочие части гардероба, неаккуратными комками валявшиеся на ковре.
- Интересно, я здесь спал или в другом месте? - судорожно соображал он, боясь смотреть на Злату.
- Ну, где ты там? - капризно спросила она, не открывая глаза. - Холодно:
- Ты мне? - глупо спросил Стас. Дурацкая мысль, что он плохо проверил квартиру, что Злата разговаривает вовсе не с ним, что где-то здесь бродит Валентин, который сейчас вернется и восстановит справедливость, выкинув наглого медика на лестницу. Хорошо, если брюки отдаст:
- А кому, - протянула она, приоткрыв один глаз. - Можешь больше не строить из себя пай-мальчика. После вчерашнего это уже не имеет смысла.
- После вчерашнего? Неужели я так напился, что ничего не помню? Или она имеет в виду мои пируэты в коридоре? - мысли ворочались тяжело, как ржавые шестеренки у старого трактора. - Да ну! Что я мог, если даже память отказала? Или мог?
- Ну, иди сюда, потряси меня, как вчера!
- Знать бы, чем я ее потряс, - мучился Стас, трясущимися руками распутывая полотенце. Единственная картина, которую заботливо подсовывал похмельный мозг, это воспоминание детства, когда они с соседом Ванькой трясли яблони. Больше ничего в голову не приходило. Его жалкий опыт с девушками ограничивался одноклассницей Люськой, которая переспала с ним для количества, сказав на прощание, что ему не помешало бы 'брошюры читать на эту тему, а то она чуть не заснула'. Совету он не внял, нужных брошюр не читал, изучая процесс с медицинской точки зрения по мере необходимости сдачи зачетов. Поэтому сообщение о том, что искушенную Злату (а в том, что она в вопросе разобралась на практике, он не сомневался) он умудрился потрясти, выбивало из колеи и наводило на мысль, что его с кем-то путают.
- Вообще-то, - дополнила она свой призыв, - я собиралась сначала замуж, а потом уже все остальное, но кто ж знал, что ты такой нетерпеливый:
В тот раз Стас не особо вникал в ее слова, оглушенный свалившимся на него счастьем. Все это было так неожиданно, что задуматься и осмыслить происходящее у него просто не хватило терпения. Зато через пару месяцев вопрос был поднят заново. Злата сидела у него в машине и горько рыдала:
- Почему ты не предохранялся?! ты же мужчина, ты должен был подумать об этом! Ты, а не я! Ты медик, а не слесарь! Неужели не дошло, какие это может иметь последствия?
Наивный Стас искренне считал, что это забота девушки, но упреки принял. Действительно, а почему она? То, что она тоже медик, и тоже могла бы просчитать вероятность своего легкомыслия, его ни в коем случае не оправдывало.
- Златочка, а в чем трагедия? Это же:
- Да! - завопила она, врезав ему по лицу перчатками. - Ты хочешь, чтобы я сделала аборт? По-твоему, это не трагедия. Это обычные обыватели не понимают, а мы с тобой прекрасно знаем, какие могут быть последствия, причем с процентной вероятностью! Это ты своим курицам можешь впаривать про достижения современной медицины, а со мной этот фокус не пройдет!!!
Никаких 'куриц' у него не было, да и про аборт он говорить не собирался:
- Злата, выслушай меня! Почему ты кричишь? Я согласен, что лучше все запланировать заранее, пропить витамины, но, раз уж так получилось, давай радоваться этому! Дети - это счастье. Мы станем родителями, у нас будет малыш, не нервничай так:
- Тебе легко говорить, - слегка успокоилась Злата. - Ты, правда, хочешь этого ребенка?
- Да, - с жаром завопил Стас. - Да, да, да! Выходи за меня, а? И не надо ждать до конца учебы.
Этот разговор он заводил уже многократно. Для Стаса гражданский брак был неприемлем. В этом было что-то незаконное, постыдное. Может быть, относительно другой девушки его бы совесть не мучила, но ему подсознательно хотелось закрепить право обладания Златой. И вот такая удача. Она навеки прикована к нему, привязана этим ребенком. Конечно, ни о каком отцовстве он пока не думал. Он был еще слишком молод и не успел насладиться близостью с любимой женщиной, но если этот малыш может дать гарантию их совместного будущего, то почему нет?
- Замуж? - Злата с сомнением надула губку. - Не знаю, мне кажется, что я к такому шагу еще не готова:
- Ладно, - легко пошел на уступки Стас, - Можно сначала родить, а потом пожениться, если захочешь.
Теперь он мог себе позволить широкие жесты. Никуда она от него не денется с животом. Теперь он будет все решать.
Злата дико глянула на счастливого Стаса и осторожно сказала:
- А как же: Как?
- Что 'как'?
- Ну, потом жениться? Я же уже с ребенком буду, а куда мы его денем на свадьбу?
Вопрос был глупым, но ей необходимо было вернуть Стаса к попытке сделать повторное предложение. Иначе придется самой проситься замуж, а это не входило в ее планы.
Стас купился и, как дрессированный пудель, повторил номер на бис:
- Я же говорю, выходи за меня сейчас!
- Мне надо подумать, - осторожно держала марку Злата. - Надо родителям сказать и вообще:
У Стаса была только тетка, родители Златы не могли приехать на свадьбу, поэтому все было очень скромно.
Тете Наташе девушка не понравилась.
- Проныра и пиявка, - недовольно высказалась резкая на язык тетка. - Но это твое дело. Раз любишь - женись. Развестись никогда не поздно.
Про беременность решили никому не говорить. Расписались безо всякой помпы в ЗАГСе. Удивительно, на Злата сама предложила свадьбу 'тет-а-тет', без белого платья и машины с кольцами. После регистрации они пошли в ресторан и отметили событие. Жить было решено у Златы, поскольку она тоже не горела желанием общаться с новой родственницей.
- Грубая она у тебя и злая, - обидчиво сказала молодая жена Стасу.
- У нее жизнь была тяжелая, она меня одна растила.
- Но я же не обязана с ней общаться?
- Как хочешь, - ответил Стас, но за тетку обиделся.
По неизвестной причине, Злата попросила и в институте не говорить никому о свадьбе. Она взяла академический отпуск и села дома.
Группа некоторое время посудачила об ее исчезновении, но на смену этой новости пришли другие, и про Злату просто забыли. С того памятного праздника девушки кружили вокруг Стаса, как коршуны, но он вежливо отбивался. Злата сидела дома. Работы на отделении Штраля становилось все больше. Жизнь налаживалась.
Стас работал круглые сутки. Он боялся, что общительной Злате скоро наскучит затворничество, но она, как это ни странно, не проявляла недовольства. Видимо беременность повлияла на избалованную девушку самым положительным образом. Усталый муж, приходя поздно ночью домой, всегда находил на плите ужин, а по утрам, собираясь в институт, мучился чувством вины, глядя на сладко спящую жену. Получив то, к чему так долго стремился, он не имел возможности насладиться этим подарком судьбы. Он жил завтрашним днем. Нужно было успеть сделать до рождения ребенка как можно больше, и Стас делал. Он был благодарен Злате за терпение и почти счастлив. Почти. Что-то было не так, неправильно. Злата не выдержит так долго. Их жизнь не была эмоциональной. Она была никакой. Просто существование в ожидании чего-то.
Однажды, вернувшись ночью домой, он понял, что Златы нет. Еще не включив в прихожей свет, не обойдя комнаты, он уже знал, что в квартире пусто. Стас растерянно выскочил на лестницу и побежал вниз, перескакивая через две ступеньки. Вылетев на морозный воздух, он едва не сбил с ног Елену Васильевну, дряхлую бабульку с первого этажа, выгуливавшую не менее дряхлую болонку, похожую на кусок свалявшегося ватина.
- Стасик, - страдальчески сложила сухонькие лапки бабуся, - ну как?
- Что 'как'? - ошалело затормозил Стас.
- Златочка как? Что случилось?
Стасу показалось, что воздух стал твердым, как сосулька, и застрял на входе в легкие:
- А что случилось?
Слова выкатывались тяжелыми свинцовыми шариками, и он почти физически ощущал, как они падают в снег.
- Как, ты ничего не знаешь? - бабулька была почти счастлива, получив благодарного слушателя. Ее мучили бессонница и одиночество, а тут такое событие:
- Так скорая приезжала, увезли ее! Белая была, как неживая, голова, знаешь, так моталась: туда-сюда:
- Куда: В какую больницу?
- Да ни к чему мне, не знаю я, - поняв, что свежих новостей из первых рук она не получит, Елена Васильевна слегка расстроилась. Больше она ничего вразумительного сказать не могла, и Стас поскакал обратно в квартиру.
В спальне царил невероятный бардак, пахло спиртом и чем-то еще. Знакомый больничный запах. Он абсолютно не вязался с шикарной обстановкой и фотографией Златы, увеличенной до размера средней картины и висевшей в изголовье кровати. Шелковое белье было заляпано кровавыми пятнами.
Через двадцать минут Стас уже знал, куда ее увезли, а еще через полчаса он уже мучил заспанного дежурного врача. Эскулап был едва ли не моложе самого Стаса, но пытался строить из себя Гиппократа со стажем. Стас с трудом сдерживался, чтобы не съездить в ухо этому самоуверенному юнцу.
- Напрасно Вы, молодой человек, приехали среди ночи, - солидно покашливая, вещал доктор. Его крохотная мушкетерская бородка, похожая на прилипшую корочку хлеба, нелепо шевелилась и отвлекала Стаса.
- Я не понял, - злился Стас, - почему к ней нельзя? Она беременна, Вы же:
- Вы меня решили удивить? - дернул бороденкой 'Айболит'. - Она поступила в мою смену, я лично ее осматривал. Вы хоть понимаете, в каком отделении находитесь - в гинекологическом!
- Я умею читать, у Вас там на входе написано, - с ненавистью прошипел Стас. - Я спрашиваю, почему к ней нельзя и что с ней, в конце-то концов? Что с моей женой?
Доктор неожиданно сник и промямлил:
- Видите ли, тут ничего нельзя было сделать: Когда бригада приехала на вызов, уже: того, все:
- Что 'того'? - Стас вцепился в накрахмаленные лацканы его новенького халатика. - Что с ней!?
Почему-то он представил портрет Златы с черной ленточкой в углу. Это видение было настолько страшным и неожиданным, что у него подогнулись колени.
Врач метнулся куда-то в угол и поставил перед ним мензурку, остро пахнущую спиртом. Как там, в спальне. Стас одним махом опрокинул ее в себя, хватанул ртом воздух и с шумом вздохнул.
- Спасти не удалось, - бубнил виноватый голос рядом. - Это очень часто бывает. Вы еще так молоды, все впереди, год-два и все забудется:
- Замолкни, - прохрипел Стас. - Я хочу ее видеть.
- Пойдемте, - вздохнул дежурный и посеменил в темный коридор.
Стас не представлял, как он подойдет к каталке, накрытой белой простыней, откинет: Нет, он не сможет. Как это нелепо. Почему?
Тело Златы еще не перенесли из палаты, она лежала на кровати, освещенная полосой света, падавшего из коридора. Стас, глухо всхлипнув, повалился на пол, приникнув лбом к холодному каркасу больничной койки.
- Я пойду, - прошептал доктор. - Не буду Вам мешать.
Скрипнула дверь и послышались торопливо удаляющиеся шаги.
В окно ударяли порывы морозного ветра, на стекло налипали смятые снежинки, таяли и скатывались мутными каплями вниз. Так и его жизнь в одно мгновение была смята судьбой, налетевшей бессмысленным злобным ветром. Остались только слезы и бессилие:
Девушка тихо вздохнула и повернулась к стене. Стас машинально поправил сбившееся одеяло, мгновение молча смотрел на затылок со спутавшимися золотыми волосами: Ужас затопил его, парализовав каждую клеточку организма. С тихим воем он выкатился в коридор.
- Ох, ты, пьянь, а ну пошел отсюда! Кто пустил? - над привалившимся к стене Стасом возвышалась громадная тетка.
- А: ммм:, - махнул он рукой в сторону палаты.
- Господи, ну совсем мужики стыд потеряли! - хлопнула себя по бокам тетка. - Как тебе не совестно, ей и так плохо, а тут ты еще, дрянь поддатая:
- Она живая, - выговорил он, едва шевеля онемевшими губами.
- Да уж, - качнула головой тетка. - Мы тут мертвых не держим, слава Богу. Покойники в морге, ступай туда, может, протрезвеешь.
- Убью! - взревел Стас, в мгновение ока вскочив на ноги. Промчавшись мимо отшатнувшейся медсестры, он скачками понесся в ординаторскую.
Доктор задумчиво полоскал в оббитой кружке пакетик чая. Увидев влетевшего Стаса, он сразу подобрался.
- Ты, ты: Убью урода! Она живая! Кого ты там потерял, Айболит фигов!
- Ко-конечно живая, - попятился врач. - А с чего ей умирать? Вы что себе позволяете:
- Ты: сказал: что потерял: Кого ты потерял, а ну говори, - он схватил со стола тяжелое пресс-папье и попер на забившегося в угол доктора.
- Да, ребенка, ребенка! Выкидыш у нее был! Что Вы с ума сходите! У нее будут еще дети, будут! Я понимаю, травма. Психологическая. Но возьмите себя в руки!
Травма у него действительно была. И именно психологическая: за пять минут похоронить любимую жену и увидеть воскресшую покойницу - удовольствие не для слабонервных.
Устало махнув рукой, он вышел из ординаторской и поплелся на выход.
- Приеду утром, - решил Стас, поняв, что Злате ничего не угрожает. То, что она потеряла ребенка, волновало его только с той точки зрения, что жене будет тяжело это пережить. Ему было все равно. Он даже не успел захотеть этого малыша, не успел осознать себя отцом: Ну нет, так нет. Все к лучшему: он успеет закончить институт, встать на ноги. Злата вернется к учебе. Хотя, ему было спокойнее, когда она сидела дома.
После выписки их семейная жизнь дала явную трещину. Никакие ужины его по вечерам больше не ждали, Злату он почти не видел. В институт она не вернулась. Теперь, возвращаясь поздно ночью домой, он пил чай с наскоро сляпанными бутербродами и ложился в пустую постель. Злата ночевала то у одной подруги, то у другой. Когда они по выходным сталкивались на кухне, как два соседа в коммуналке, говорить было не о чем. Он не знал, о чем спрашивать, боялся задеть неловким вопросом, напомнить о недавней трагедии. Но и молчать дальше было невозможно. Они все больше отдалялись друг от друга.
- Послушай, нам надо расстаться, - сказала как-то Злата, сосредоточенно глядя в чашку с дымящимся кофе. За окном орали воробьи, почувствовавшие наступление весны, и дворничиха, обнаружившая мусор в неположенном месте. Март. Он так надеялся, что весной все изменится. Он так и решил для себя: переживем зиму, а потом все решится. Вот и решилось.
- Почему? - одними губами спросил Стас, боясь увидеть ее лицо.
- Эта свадьба была ошибкой, понимаешь. Нам нечего делать вместе.
- Я же люблю тебя, Злата.
- нет, тебе просто кажется, что любишь. Гормоны, и ничего больше. У нас несходство характеров, интересов и жизненных принципов.
- При чем здесь принципы? Интересы. Мы же оба медики:
- Это ты медик, а я уже нет. Я не медик, я женщина. Ты, похоже, забыл об этом!
- Нет, я помню. Но тебя вечно нет дома, а я:
- Ты пытаешься себя оправдать, - перебила его Злата.
Может и так. Он просто пытался ее удержать, но она ускользала. Золотая рыбка. Свободная. Ничья.
- Ты меня выгоняешь? - Стас не мог осознать происходящего. Слишком неожиданно, слишком больно.
- Нет. Я же не говорю, что ты должен немедленно собрать вещи. Уходи, когда тебе будет удобно.
Вот так. Его все-таки выгоняют. Пинком под зад. Девочка наигралась.
Глава 33.
Развод они не оформляли. Стас пытался забыться в работе. Через полтора года, когда у него это почти получилось, он на недавно купленном 'опеле' едва не попал в аварию. Из машины выскочила хорошенькая темноволосая девушка и начала ругаться. Он был виноват и спорить не собирался. Взглянув на 'жигуленок', Стас едва не захлебнулся морозным воздухом: на пассажирском месте склонила голову золотоволосая блондинка: нет, ему показалось, просто светло-русые волосы отливали золотом. Когда девушка подняла лицо, мираж окончательно рассеялся: это была не Злата. Сердитая девушка, назвавшаяся Диной, оказалась беззаботной и нетребовательной. Но легкий романчик, который в последствии мог перерасти в нечто большее, был внезапно разрушен обстоятельствами.
Про Штраля и его молодого ассистента по городу ходили легенды. Стас работал как каторжный, продолжая совершенствоваться, Лев Аронович был им невероятно доволен. Его мечты медленно, но верно начинали сбываться. С клиникой пока не получалось, но надежда была. Они продолжали работать на отделении, ведя там же частную практику. С администрацией больницы, изобразившей легкое недовольство развитием событий, Штраль договорился необычайно легко. Частная практика разрасталась.
И однажды к Стасу, который вел прием, пришла Злата. Она придумала откровенно нелепый предлог: ей нужна была консультация по поводу подтяжки лица. Едва только она вошла, Стас почувствовал знакомый озноб и слабость. Ничего он не смог забыть. Мелькнуло и тут же пропало легкое чувство вины перед Диной.
- Стас? - ненатурально удивилась Злата, но он не заметил фальши. Она говорила и говорила: про возраст, про операцию, а он смотрел на ее нежную фарфоровую кожу, идеальный профиль и чувствовал, как мозг затапливает кипящая лава оживающих чувств.
- Я скучала по тебе, - внезапно сказала она.
- Нет, - сказал он сам себе, - она не смеет так обращаться со мной. Я сам себе хозяин. Она вышвырнула меня из своей жизни, а теперь по неизвестной причине решила подобрать:
- Как ты живешь, любимый? - ее глаза были так близко.
- Нормально, - он попытался ответить ровным голосом, но не мог понять, получилось или нет.
- Нормально хорошо, или нормально плохо? - пошутила Злата.
- Просто 'нормально'. Я думаю, подтяжка тебе пока не нужна, - резко перешел он к делу. - Не понимаю, что за блажь взбрела тебе в голову. Подожди лет десять, а потом вернемся к этому вопросу. За консультацию я с тебя не возьму, поскольку никакой консультации не было. Счастливо, - он с деловым видом начал перебирать многочисленные лохматые папки, грудой сваленные на столе. Злата не шевелилась. Стас чувствовал, что краснеет, руки начали подрагивать. Он поднял глаза и вопросительно посмотрел на нее:
- Что-то еще?
- Ты все еще злишься?
Нет, ну какова нахалка. Злится ли он? Да он просто в бешенстве!
- Ты о чем, не понимаю? - Стас наморщил лоб, изобразив мыслительный процесс.
- Делаешь вид, что забыл? Я твоя жена, загляни в паспорт.
- А-а, это: Но это, ведь, чистая формальность. Мы ее в любой момент можем исправить. Тебе нужен развод? Я совершенно не возражаю, Подпишу все, что надо. Замуж собралась?
Последнюю фразу он еле выдавил из себя, отведя глаза в сторону. Нет, ему было не все равно. Ему было плохо и морально и физически.
- А у тебя как с личной жизнью? - вопросом на вопрос ответила Злата.
- Отлично, просто отлично, - пробормотал он, боясь встречаться с ней взглядом. Злата налегла на стол, он чувствовал ее теплое дыхание, глаза уперлись в глубокое декольте. Ну. уж нет! Он не безмозглый павиан, чтобы покупаться на такую дешевку:
- Ты прости, у меня сейчас времени нет: Давай как-нибудь потом, пересечемся, поболтаем:
- Ты назначаешь мне свидание?
- Да ты что, нет конечно! - надо же было так превратно истолковать его слова. Во истину, женщины слышат то, что хотят услышать. - Просто сейчас у меня прием.
- Не оправдывайся и не пытайся меня обмануть, - Злата встала и насмешливо посмотрела на него сверху вниз. - Я не хочу с тобой встречаться. И не уговаривай! - она развернулась и гордо процокала каблучками на выход.
- Вот и славненько, - пробормотал Стас. Последнее слово осталось за ней, а он, как обычно, почувствовал себя идиотом.
Вечером он чувствовал себя виноватым перед Диной и пытался загладить свое моральное дневное 'дезертирство'.
- Ты ведешь себя, как нашкодивший котяра, - подозрительно сказала Диана. - Давай, колись, чего натворил?
- Да ты что, я: я просто хотел предложить: - он никак не мог сообразить , как выкрутиться, и внезапно выпалил редкостную чушь: - Давай устроим романтический ужин при свечах, я почитаю тебе что-нибудь:
- Камасутру! - радостно подсказала Дина.
- Ну, можно и 'Камасутру', - Стас вздохнул с облегчением. С Диной всегда все решалось предельно легко.
Но до чтения 'классической литературы' не дошло. Романтический ужин был прерван звонком в дверь.
- Это кто? - удивилась Дина. Ее глаза мерцали в отблесках пламени трех рождественских свечей, лицо казалось загадочным и прекрасным. Захмелевший Стас авансом возненавидел неизвестного визитера: романтизм момента был нарушен.
Сердито распахнув дверь, он едва не упал от неожиданности. На пороге стояла Злата.
- А: ты: чего тут? - обалдело спросил Стас и попытался оттеснить ее от входа.
- О, пьешь с горя? - понимающе качнула она головкой и, отпихнув хозяина, легко впорхнула в квартиру. - А я передумала! Считай, что ты меня уговорил. Что стоишь, как пень, прими шубу!
- Я не уговаривал, ты что-то спутала, - с тоскливой безнадежностью он покосился в сторону комнаты.
- Ой, да хватит держать марку, глупо выглядишь.
В этом Стас не сомневался: куда уж глупее. Злата прошествовала в комнату и включила свет.
- Елки-палки, - подумал Стас, трусливо затягивая процедуру запихивания шубы в шкаф. Он чувствовал себя героем 'бородатого' анекдота про жену, вернувшуюся из командировки.
- Та-ак, - громко протянул женский голос. И тут началось:
- Ты кто такая?
- А тебе чего здесь надо?
- Пошла вон!
- Сама пошла!
- :
- :
Стас еще никогда в жизни не разнимал дерущихся женщин. От ужаса он не смог даже погордиться тем фактом, что за него бьются две прекрасных дамы.
Победила Злата. Пока Стас пытался отнять у нее тяжеленный латунный подсвечник, Дина успела покинуть поле битвы.
Услышав, как хлопнула дверь, Злата внезапно разжала руку и обмякла. Пара килограмм литых завитушек грохнулась на его ногу, ошпарив острой болью. Заорать Стас не смог: победительница закрыла ему рот долгим профессиональным поцелуем:
Утром он хлопотал на кухне, готовя завтрак. Начинался новый медовый месяц.
Дина получила от него колечко с бриллиантом и корзину цветов. Это незатейливое извинение было благосклонно принято. Динуля не стала делать из случившегося проблему, они расстались друзьями. А через пару недель ее новый ухажер сделал Стасу потрясающее предложение: организовать клинику. Стас, ничего не понимавший в бизнесе, свел Михея со Штралем. Старый профессор едва не свихнулся, поняв открывающиеся перспективы. Он все время бормотал про перст судьбы и награду Всевышнего. Весной клиника со скромным названием 'Олимп' начала свою работу. Стас стал ее полноправным совладельцем.
Злата отрывалась во всю, тратя деньги в салонах красоты и магазинах. Но по вечерам она всегда ждала его дома, как примерная жена. Стас, помня об ошибках прошлого, старался их не повторять.
На Первое мая для сотрудников клиники в актовом зале решено было устроить грандиозный фуршет. Стас, начитавшийся западной литературы, решил следовать советам коллег во всем. Идея о том, что работники должны чувствовать себя единой семьей, ему очень понравилась. Он ходил по залу, чувствуя себя королем светских приемов, на руке у него висела довольная Злата. Стас был горд: почти своя клиника, красавица жена и талант хирурга. Ему еще не было и тридцати, а он уже достиг вершины благополучия:
- Стас, я так рад за тебя. Златка, ты все такая же красавица! - Генка, взятый в клинику терапевтом и дававший общие консультации, радостно улыбался, демонстрируя близость к начальству. - А я и не знал, что вы вместе! Надо же. А как твой француз?
- Какой француз? - нахмурилась Злата. - Ты что-то путаешь:
Генка, твердо решивший вжиться в роль друга семьи, уперся и во чтобы то ни стало хотел доказать свою осведомленность:
- Ничего я не ошибся! Вольдемар этот, за которого ты замуж собиралась. Ты еще всем уши прожужжала тогда, что в Париж уедешь! Не получилось?
- Гена, ты что-то спутал, - с нажимом сказала Злата, наступив болтуну на ногу.
- Ай, ты мне ногу отдавила, - шарахнулся Генка.
- Пойду, посмотрю, как там Лев Аронович, - очаровательно улыбнулась Злата. - Ген, пошли со мной, поболтаем о студенческой молодости давно не виделись, - она вцепилась в рукав его пиджака и попыталась оттащить терапевта от Стаса.
Стас задумчиво посмотрел вслед удаляющейся паре. Он был наивным, но не дураком. Найдя в толпе Леночку, которая безуспешно строила ему глазки еще в институте, Стас решил выяснить подробности.
- Лен, а кто такой Вольдемар, что-то имя в голове крутится, а вспомнить не могу.
- А к нам преподаватели из Франции приезжали на четвертом курсе, помнишь? По нему все девчонки сохли, такой черненький, красавчик, из наших эмигрантов. У него клиника своя под Парижем. Хотя, чего ты можешь помнить: Я в него тогда почти влюбилась, да не судьба:, - Лена вдруг осеклась и тревожно посмотрела на шефа: - С чего ты вдруг спросил?
- Что у него со Златой было?
- У него? Ничего: Не знаю я. Отстань. Что за глупости, кто тебе сказал? - она покраснела, чем только подтвердила его подозрения.
- Да я просто спросил, что ты распереживалась?
- Я? Распереживалась? Перестань, тебе мерещится, - Лена торопливо отошла в сторону. Через пару минут она уже шушукалась с регистраторшей. Стас зигзагами добрался до диванчика, на котором устроились девушки, и попытался подслушать:
-: ужас, откуда он мог узнать?
- Да ничего он не знает, сплетни это, может, и не было ничего!
- Да точно было, на кафедре еще тогда скандал был, мне Галка-секретарша рассказывала. Златка прибежала вся в слезах, требовала его адрес, а они же не имеют права давать. На фига ей адрес французкого профессора? Ну, погуляла с ним, поспала, сама виновата. Какая любовь, если знала, что он только на несколько месяцев по обмену. Размечталась, парижанка, тоже мне, фря! Всегда искала, где послаще! Я бы Стасу обязательно глаза открыла: Но тогда никто не знал, что они поженились. А теперь чего уж? Не мое дело. Гадина она, все-таки. Такую истерику тогда закатила. Прикинь, она от него залетела и орала, что он должен признать отцовство. Папаша ее скандал замял, всем велено было молчать в тряпочку. Слухи поползли по институту. Только Стасик наш не в курсе был. Наивный он такой. Хороший мужик. Надо же, столько лет от всех скрывал, что она его жена. Взял беременную, не побрезговал. Повезло ей, представляешь, как любит:
У Стаса потемнело в глазах. Господи, какой идиот! Женился на беременной бабе, она его использовала! Зачем? Аборты давным-давно официально разрешены. За что она с ним так? Вот почему она бросила его после выкидыша. Беременности нет, и муж-прикрытие уже не нужен. А сейчас? Может, она опять беременна. Нервно хохотнув, он бросился к выходу. Ярость слепила его:
- Все знают! За его спиной теперь будут обсуждать его личную жизнь! Какая мерзость!
Злата вернулась ночью. Она ворвалась в квартиру, в бешенстве хлопнув дверью:
- Ты спятил? - заорала она с порога. - Я ехала на такси. Какого черта ты меня там бросил одну?
Стас, просидевший в темноте несколько часов, беспомощно щурился и молчал. У него не было сил на этот разговор.
- Я тебя спрашиваю? В чем дело?
- Почему ты вернулась ко мне? Тебя не было полтора года, почему ты вернулась ко мне опять? Только не смей врать!
- Ты свихнулся? Я тебя люблю!
- Или мои деньги? А может, тебе нравятся владельцы собственных клиник? А? Или ты опять беременна от какого-нибудь Вольдемара и будешь мне вешать лапшу, что я счастливый отец? Дрянь! Шлюха!
- Даже так? Ну ладно. Ты что, думаешь, что можешь быть интересен кому-то сам по себе? А кто ты такой? Без денег, без машины, без клиники? Жалкий докторишка, книжный червь, с которым можно сдохнуть от тоски! Да, я была беременна, я тебя использовала, потому что другого такого идиота, как ты мне не подвернулось!
- Ты могла элементарно сделать аборт, а не городить тут:
- Не могла! Он должен был признать ребенка и забрать меня к себе. Он меня любил, он хотел на мне жениться! Он должен был вернуться, я обязана была сохранить беременность. Это был мой пропуск в нормальную жизнь! А что мне мог дать ты? У тебя даже квартиры своей не было, ты жил у меня. Скажи спасибо, что я тебя пустила к себе! Дала попользоваться своим телом, ты же этого добивался! Ты пускал слюни и трясся от вожделения. Я тебя облагодетельствовала! Будь благодарен мне за это, понял! А то так и жил бы до сих пор девственником!
Стасу было тошно:
- А сейчас я тебе зачем? Зачем ты опять влезла в мою жизнь?
- Да про вашу клинику весь город говорит! А ты думал, из-за твоих красивых глаз я вернулась? Да кто ты такой, тупой жирный урод! Ты посмотри на свое брюхо! Тебе скоро к операционному столу будет не подойти! А в постели? Ты же ноль! Ничтожество!
- Пошла вон, - прошептал Стас, отвернувшись к окну. Он не хотел на нее смотреть. Ему было омерзительно видеть это холеное, перекошенное ненавистью лицо.
- Ты еще приползешь ко мне на своем толстом брюхе и будешь умолять вернуться! Да, да! Да никто кроме меня на тебя даже не посмотрит! Кому ты нужен, ни одна баба не выдержит такую гадость рядом с собой!
Злата визжала и топала ногами.
Стас молча прошел мимо, накинул куртку и вышел. Ночевал он у тетки.
Утром Злата прозвонила, и, не дав ему вставить и слова, железным голосом провещала:
- Если ты извинишься за вчерашние оскорбления, я, возможно, прощу тебя. Тот ушат помоев, который ты умудрился вчера на меня вылить, я могу списать только на алкоголь и усталость. Надеюсь, что подобная возмутительная истерика более не повторится. Я не намерена жить с психопатом! Я слишком молода, чтобы гробить жизнь на борьбу с твоей ревностью:
- И не трудись, - наконец-то влез Стас в ее гневный монолог. - Посвяти свою жизнь кому-нибудь более достойному.
Он бросил трубку и перестал подходить к надрывающемуся телефону. Тетка одобрительно кивала, мышью шмыгая мимо звонящего аппарата.
Стас сам подал на развод. Клиника гудела и перешептывалась. Женская часть коллектива резко озаботилась своим внешним видом. Дина, до которой тоже дошли слухи об изменениях в его личной жизни, решила взять бразды в свои руки:
- Стасик! - колокольчиком звякнул в телефонной трубке ее веселый голосок примерно через неделю после события. - Ты как? Киснешь в одиночестве?
- Ты желаешь меня осчастливить? - вяло поинтересовался он.
- Ха, размечтался! Не желаю. Но помочь могу.
- Динуль, спасибо, но в помощи я не нуждаюсь.
- Еще как нуждаешься. Не фига тут гордиться, не тот случай. Помнишь Марусю?
- Не помню. Ты что, решила меня сосватать? Я еще не разведен.
- Так-так-так, не поняла! Ты намекаешь, что еще не все решено?
- Я намекаю, что не желаю более связывать себя узами брака. Мне бы с этими цепями распрощаться.
- Да уж, отступной твоя щучка попросит 'будьте нате'! Не сомневаюсь.
- Дин, это не твой вопрос. Давай закроем тему.
- Неа. Не закроем. Я не собираюсь тебя женить. Просто предлагаю тебе:
- Путану? На вечер?
- Нет, девушку, которой ты устроил сотрясение мозга. На утро.
- Я ее бил? - улыбнулся Стас.
- О, ожил, - обрадовалась Дина. - Помнишь, как мы познакомились?
Еще бы не помнить. Так вот кто эта таинственная Маруся.
- Дин, ничего не выйдет. У меня теперь стойкая аллергия на стройных блондинок.
- Потрясающе! - ничто не могло сломить Динулиного напора. - Она шатенка, и не очень стройная.
- В смысле?
- Ну, она такая:
- Беременная? - хохотнул Стас. - Спасибо, уже проходили.
- Не перебивай, нахал. Никакого воспитания, как ты с дамой разговариваешь, - захихикала Дина. - Почему сразу беременная? Обжегся на молоке, теперь на воду дуешь? Она уже не беременная. У нее есть сын, Максимка, полгода. Жилплощадь тоже имеется, так что жить можешь у нее, не понравится - уйдешь:
- Дина, Дина, остынь! Ты уже мои вещи перевезла, я чувствую. Я не готов.
- А ты готовься, у Михея через две недели открытие ресторана намечается, вот и повод познакомиться.
- Дина, что за бред? Если я пойму, что мне нужна женщина, я сам:
- Ой-ой-ой, а что, ты сомневаешься? И давно это у Вас, больной? Конечно, я могла бы подыскать для тебя смазливого мальчика, но мне как-то спокойнее, когда ты с дамой. Все-таки нас кое что связывало!
- Я не буду! - уперся Стас.
- Передать Михею, что на открытие ты не придешь?
- Ты что, - испугался он. - приду, но знакомиться ни с какими Марусями не буду.
- Она тебе не понравилась тогда?
- Мне тогда вообще показалось, что это Златка, так что не сомневайся, я твою подругу до сих пор вспоминаю!
- С дрожью?
- Да.
- И в каком месте дрожит?
- Дина!
Звонко расхохотавшись, она бросила трубку.
|
