|
<<< >>>
Глава 27.
- Ты олух! - буйствовала Анна Иосифовна, злобно перекладывая идеально ровные стопки белья в шкафу. Вот уже полчаса она разглаживала несуществующие складки на пододеяльниках и меняла местами тряпье, лежавшее на полках. Когда мама сердилась, она всегда затевала уборку. - Как можно было не договориться о свидании? Я не понимаю! Мой сын ведет себя, как прыщавый юнец! Мы потратились, а что мы с этого имеем? Такая выгодная партия, и так обмишуриться! Что о тебе теперь подумает твоя Макаровна?
- Да, ладно, мам! Я завтра спрошу у нее, как связаться с Мариной:
- И дурак будешь!
- Почему? Что в этом такого?
- В этом 'такого' воз и маленькая тележка. За девушками так не ухаживают.
- Как 'так'? Я просто попрошу Маринин телефон и все.
- Задним умом все ямы полны, - поджала губы Анна Иосифовна. - Думать надо сразу, а не потом. Ты показал себя не с лучшей стороны.
- Ничего, у меня еще будет шанс покрутиться разными боками.
Мама сурово посмотрела на него и с горечью констатировала:
- Умом ты пошел в своего отца. К моему глубочайшему сожалению. Единственное, что он оставил тебе в наследство - тупость. Вот и благодари его за это.
- При чем здесь отец?
- А ты не смей за него заступаться! Это я тебя вырастила, обула и одела! Где был этот облезлый кот, когда я ломалась на двух работах?
Маму опять занесло 'не в ту степь'. Аркаша привычно отключился от перечисления папашиных грехов и начал сводить в уме баланс плюсов и минусов грядущего союза с 'начальственной' дочкой. Периодически он прочувствованно кивал головой в такт маминым призывам 'согласиться и вспомнить'.
Минуса было только два, зато каких: неизвестный ребенок и круглосуточное существование вблизи авторитарной тещи. Бывает и хуже. Но! Бывает и лучше. Как бы не прогадать с выбором.
Весь следующий день он маялся, не решаясь подступиться к Валентине Макаровне со своим вопросом. Начальница мрачнела все больше и больше. Если с утра она кидала на него вопросительные взгляды, то к концу трудовой вахты она окатывала его ссутулившуюся спину волнами гневного презрения. Дальше тянуть было нельзя, иначе Макаровна войдет в штопор. Чувствуя себя нашкодившим щенком, он осторожно поднялся и, не глядя на нее, добрел до шефского закутка:
- Валентина Макаровна: я: в общем: тут так получилось: дайте, пожалуйста, Ваш домашний телефон.
Проблеяв эту путанную фразу, он намертво сцепил за спиной трясущиеся руки и уставился на карандашницу, ощетинившуюся кнопками, скрепками и огрызками всевозможных пишущих приборов.
- Мой домашний? - не сразу сообразила Валентина Макаровна. - А ну да, конечно, пиши.
Едва за последним сотрудником закрылась дверь, она схватила телефонную трубку и начала названивать Марусе:
- Телефон не занимай. Сейчас он будет тебе звонить. Только что взял номер. Все!
Маруся даже не стала спрашивать кто. Вчерашний вечер перестал восприниматься ею как оскорбление чести и достоинства: все-таки она еще может нравиться.
Так. Главное не очень активно радоваться звонку. Изобразить, что не узнала, потом узнать, вежливо поболтать: Поболтать? О чем? А вдруг он пригласит ее куда-нибудь! Она начала суматошно рыться в шкафу. Максимка, почувствовавший мамин мандраж, басовито разревелся.
- Ну, солнышко, ну, ягодка! Маме некогда, не капризничай.
Она кинула ему в кроватку маленький калькулятор. Вой сирены сменился восторженным уханьем. Ребенок начал самозабвенно давить на попискивавшие кнопочки.
- Колготки: новые - есть, - на покрывало шмякнулась упаковка. Следом спланировали элементы нижнего белья. - Причесаться: Где расческа, вечно ничего на месте нет!
Через час пожарных сборов ее осенила мысль, от которой настроение резко упало: куда деть Макса? С трудом подавив слезы разочарования, она начала все методично запихивать в шкаф, утешая себя тем, что это все к лучшему. Она не будет соглашаться так сразу, а скажет, что как раз сегодня занята. Но в следующий раз с удовольствием. Ага. Он сразу поймет, что его вежливо послали, и следующий раз, возможно, и случится, но не с ней. Посоветоваться бы с Диной, но телефон занимать было нельзя.
Еще через час Маруся уже тихо ненавидела необязательного кавалера, хотя: Он же ничего ей не обещал. Она посмотрелась в зеркало и послала себе воздушный поцелуй:
- Маруська, ты умопомрачительная красавица. Всех мужиков на фиг! Я сама себе королева. Теперь если и позвонит, даже разговаривать не буду. Не нужон нам абы какой, правда, Макс! Да плевать нам на этих мужиков! От них одна грязь и расход продуктов:
Пафос ее прочувствованной речи сбил телефонный звонок.
- Але! - завопила Маруся так, что притихший Максимка разрыдался от неожиданности. Но любящая мать лишь захлопнула дверь в комнату. - Слушаю Вас.
Она попыталась вложить в голос максимум интимности.
- Ну, как? - это была мама.
- Да никак, не звонил твой зять!
- Жди! - мама немедленно отключилась.
- Жди, - возмущенно повторила Маруся, влетая в комнату к размазывавшему сопли и слезы малышу. - Разбежалась. Мы сейчас вот плюнем на них на всех и пойдем гулять!
Макс прижался к мягкой маминой груди и радостно засопел, пытаясь выдернуть клок волос из старательно уложенной прически.
Телефон опять начал надрываться пронзительными трелями. Она машинально схватила трубку:
- Да, - получилось сердито и недовольно. Макс ни за что не собирался отпускать захваченную прядь и больно тянул, стараясь запихнуть добычу в рот.
- Марина, здравствуйте! Это Аркадий.
- Здравствуйте, - она попыталась удивиться, но лишь ойкнула от боли и сердито шлепнула сына по рукам. Он обиженно заревел прямо в трубку.
- Да уж, - подумал Аркаша, отшатнувшись от телефона. Когда соседи сверлили стену, звук и то был приятнее. Вряд ли это невеста так взвыла от радости. Скорее всего вопит тот самый горячо любимый начальницей карапуз, которого ему вчера демонстрировали на фотографиях. Здорово, наверное, ночевать с таким под одной крышей. Просто сигнал к эвакуации, воздушная тревога:
- А кто это там поет? - медовым голоском осведомился будущий папашка. - Неужели Максим?
Уши закладывало от визга. Что говорить дальше он не знал. Да, собственно, его бы и не услышали. Марина что-то крикнула и вой начал удаляться.
- Топить понесла, - развеселился жених. И тут же устыдился своей глупой шутки. Надо было срочно настроиться на романтический разговор.
- Здравствуйте, Аркадий! - раздался слегка запыхавшийся голос Марины.
- А что Вы сделали с малышом? Право слово, он нам совершенно не мешал.
- Ему спать пора, - соврала Маруся, не вдаваясь в подробности. На самом деле Максу была дана строго запрещенная соска и фонарик. Подкуп имел успех, и наступила тишина.
- Марина, - с придыханием сказал Аркадий, мысленно удивляясь, откуда у него взялись эти охмурительные замашки. Не иначе, как папины гены проклюнулись. - Я всю ночь думал о Вас:
- Почему Вы ночью не спите? - снизила драматизм момента Маруся, застеснявшись до судорог.
- Раньше я спал, а теперь наша встреча лишила меня сна.
- Попробуйте валерьянку попить, - не уступала Маруся, чувствуя себя невероятной дурой. Щеки горели, дыхание сбилось, мысли слиплись в невыразительный комок. Ей было стыдно за себя и за него. Не может быть, чтобы парень говорил искренне. Зачем эта комедия:
- Давайте встретимся, Марина.
За несколько минут разговора Аркаша устал так, словно разгрузил вагон кирпичей. Рядом маячила мама, пытаясь знаками дать какой-то совет и помочь. На самом деле, ее приседания, складывание ладоней лодочкой и качание головой жутко мешали и сбивали с мысли. Общаться с девушками он не умел, а Марина даже не пыталась помочь ему. Если она сейчас скажет 'нет', то :
- Давайте, - выдохнула Марина. - Только сами понимаете, мне ребенка оставить не с кем. Давайте завтра, я с няней договорюсь.
- Что я несу? - ужаснулась она. - Какая няня.
- Конечно, - обрадовался Аркадий. - Когда Вам удобно? Если я зайду завтра в 7, нормально?
- Да-да!
- Тогда до завтра.
- До завтра.
Распрощавшись, оба испытали нечеловеческое облегчение. Маруся понеслась отнимать у Макса обслюнявленный фонарик, а Аркаша попал в руки к маме и вынужден был докладывать содержание разговора с полным анализом интонаций собеседницы.
- Ты плохо говорил, - сделала вывод мама. - Девушки таких не любят.
- Она не девушка. Она женщина с ребенком, которая хочет замуж.
Сказав это, он почувствовал себя на высоте. Завтра не его будут выбирать, а он. И решать тоже будет он. Мужчина. Аркадий приосанился и, выставив свой выдающийся нос, гордо посмотрелся в зеркало.
- Орел! - сообщила мама. - И клюв соответствующий!
Глава 28.
Погода на следующий день порадовала голубым небом, солнцем и полнейшим безветрием. Это было просто отлично, поскольку позволяло общаться на свежем воздухе, без заходов в кино, рестораны и прочие места под крышей, призванные опустошать карманы галантных кавалеров.
Ровно в семь часов вечера Аркадий начал маршировать под окнами Валентины Макаровны. Сама начальница сидела с внуком в Марусиной квартире, а принаряженная невеста дура-дурой скакала за углом маминого дома, придумывая, как объяснить кавалеру свое появление не из парадной, а с улицы.
- Глупость какую-то затеяли, - раздражалась она, осторожно выглядывая из-за кустов. - Сами себе проблемы создали.
В последний раз критически оглядев себя с помощью крохотного зеркальца и не получив цельной картины, она махнула рукой и решительно вышла на финишную прямую.
- Здравствуйте, Вы уже пришли? - фальшиво удивилась она. - А что так рано? Я вот тут за хлебом ходила.
Вовремя сообразив, что в руках у нее нет ничего, кроме аккуратной сумочки, Маруся туманно пояснила:
- А хлеб кончился.
- Да что Вы говорите, - всплеснул руками жених, не особо вникнув в проблему. - А я так расстроен. Хотел купить для Вас белые розы, а нигде не было. Побоялся опоздать, и вот такая нелепость - пришел к Вам с пустыми руками.
- Да ну, какая мелочь, - воодушевилась Маруся, не пойманная на вранье. - Какой у нас план действий?
- Все, как Вы захотите.
Как и что именно захотеть, она не знала. Предложение поставило ее в тупик, и она начала судорожно вспоминать, чем занимаются встретившиеся влюбленные, кроме поцелуев и обсуждения будущего совместного счастья.
- Ну, не знаю, - неуверенно протянула она. - Может, в кино сходим?
Два билета, два десерта перед сеансом, даже если взять только для нее, дороговато: Аркадий томно посмотрел на Марусю и прошептал:
- Там душно и темно. Я не хочу смотреть на экран, я хочу смотреть на Вас, всю жизнь. Любоваться и сходить с ума от счастья.
- Ой, это что, предложение? - мысленно озадачилась Маруся. - Чего-то быстро он:
- Поторопился. Ненатурально вышло, - подумал Аркаша и взял ее за руку. Рука оказалась теплой и мягкой. Маруся покраснела и смутилась. Отнимать руку было глупо, по-детски, да и не хотелось.
- Он ниже меня ростом, тощий, одет по-идиотски и боится маму, - попыталась она отрезвить поплывшее сознание и заставить себя объективно оценить ситуацию. Одурманенное гормонами сознание активно сопротивлялось: рост не главное, мужика можно откормить и одеть, дело не в маме. Аркадий совсем рядом дышал мятной жвачкой, Маруся боялась поднять глаза. Ноги подгибались, в ушах грохотал взбесившийся пульс.
- Елки-палки, - заволновался кавалер. - Чего это она? Должна же посопротивляться, вроде: Во влип! Целовать ее надо теперь, что ли?
Аркаша взмок от переживаний. Девушка была красивая, даже очень. Но целоваться с ней не хотелось. У него было такое чувство, словно он держит за руку свою начальницу. Если дело пойдет такими темпами, то к концу свидания может дойти и до внуков. Он отчетливо понял, что хочет домой, к маме. Есть жирный наваристый рассольник и лежать перед телевизором. Ну их в баню, эти брачные игры!
Он резко отпустил Марусину руку и предложил:
- А давайте погуляем. Погода такая великолепная, пойдемте на набережную.
Последующие несколько часов он покорял Марусю своей начитанностью и эрудицией. Когда они прощались у дверей подъезда, он предусмотрительно отошел на шаг от девушки и высокопарно поблагодарил ее за потрясающий вечер. Маруся неуверенно протянула ему руку, в надежде, что он опять скажет что-нибудь красивое, как в начале свидания, но Аркаша лишь воодушевленно потряс ее ладошку и еще раз повторил, что давно не получал такого удовольствия от общения.
Ночью Маруся долго ворочалась. Многократно убедив себя в никчемности и дефективности жениха, она безрезультатно пыталась избавиться от чувства собственной ущербности. Досконально проанализировав с возмущенной мамой весь свой культпоход буквально по минутам, она пришла к выводу, что дело именно в ней: что-то отталкивает от нее кавалеров. Даже этот подневольный трусливо ретировался! Чем меньше шансов на успех, тем сильнее стремление к победе. Нужно было срочно искать мужика, любого, который стал бы 'таблеткой' от депрессии и вернул веру в себя. Пора было подключать Динулю.
Глава 29
- Без проблем, - обрадовалась Дина, даже не дослушав сбивчивую просьбу Маруси. - А что, с этим хивриком не вышло?
- С кем? - оторопела Маруся.
- С сухофруктом, которого мама тебе подогнала.
- Нет.
Даже перед Диной ей было неудобно. Лежалый товар, некондиция. Еще вчера пышная красавица, гордо смотревшая на Марусю из зеркала, укрепляла ее веру в светлое будущее. Сегодня там отражалась полная, лохматая и замученная женщина неопределенного возраста.
Дина примчалась сразу после работы. Обдав депрессивную подругу запахом нежных духов, она сбросила элегантные туфельки и на цыпочках протанцевала на кухню. Маруся с легкой завистью посмотрела на ее точеную фигурку, одернула халат и, втянув живот, протопала за ней.
Выслушав печальное повествование о неудавшемся романтическом свидании, Дина легкомысленно махнула рукой и утешила:
- Марин, и слава Богу. Ну, сама подумай, на кой тебе мириться с его недостатками. Мужик должен быть мужиком, а не глистом в очечках. Как это ниже ростом? Чтобы всю оставшуюся жизнь стесняться? Кому он нужен? Короче: кому нужен, пусть тот и подбирает, а тебе такое не надо. Не смей идти на компромиссы, потом всю жизнь будешь локти кусать:
- Жизнь - сплошной компромисс.
- Что за настрой? И почему ты шляешься по дому в таком виде? Незамужняя девушка всегда должна быть готова к бою. Вдруг, к тебе сосед холостой заглянет, а тут такое чучело по квартире мотается!
- Холостые соседи ко мне не заглядывают.
- Это все временно. У него может закончиться соль или мука:
- Ага, и он в передничке придет и скажет: я тут пироги затеял, муки не хватило, - Маруся покрутила пальцем у виска. - Куда тебя несет? Давай ближе к жизни. Отродясь ко мне соседи не приходили. Ни холостые, ни женатые, ни даже жены женатых соседей.
- Все однажды бывает в первый раз, - поучительным тоном сообщила Дина. - Кирпич на голову тоже падает когда-то впервые.
- Это да. Мне как однажды один упал, так теперь регулярно и валятся все остальные, и что характерно, норовят по темечку. И соседи тоже потянутся веселой толпой, - съехидничала Маруся, выключив чайник.
Внезапно брякнул звонок.
- Ну, что я говорила, - победоносно заявила Дина и пошла открывать двери.
Маруся понеслась за ней. На пороге покачивался Семеныч:
- Марин, дай чирик до выходных: отлично выглядишь: как дочка твоя поживает, небось, заневестилась уже: сердце болит, лекарство купить надо бы: - все это он прогнусавил на одном дыхании, преданно глядя в глаза Динуле. Судя по темпу и интонации, Семеныч произносил эту речь на автопилоте, и Марусина квартира была во втором десятке списка его визитов.
- Это кто? - проигнорировав прошение, обернулась Динуля к хозяйке.
- Никто, - махнула рукой Маруся.
- Как это 'никто'? - встал в позу алкаш. - Я, между прочим, на доске почета висел:
- И что? Гвоздик обломился? - не дожидаясь ответа, Динуля захлопнула дверь.
- Это не показатель, - сообщила она Марусе. - Если пройтись по подъезду, наверняка, найдется одинокий холостяк, мечтающий о семейном уюте.
Маруся вздрогнула, представив себе, как они с Диной обходят квартиры по следам похмельного Семеныча.
- Под лежачий камень вода не течет, - сурово сказала подруга и добавила: - У Михея сабантуй намечается. Будем выводить тебя в люди.
- Я к бандитам не пойду, - заупрямилась Маруся. - Мама меня живьем съест, если я ей уголовника приведу.
- Там бандитов нет, там честные бизнесмены и деловые люди. Поняла?
- Нет.
- Не нет, а да! У меня есть для тебя паренек на примете. Тебе понравится. Не судимый и с дипломом.
- Каким дипломом? - безнадежно спросила Маруся, понимая, что спорить с Диной бесполезно. В конце концов, действительно, пора выходить в люди.
- Понятия не имею. Если тебе интересно, сама и спросишь. Будет тема для разговора.
- В сарафане можно?
- Можно. Даже нужно. И накрасься нормально.
- А на ноги что?
- Лапти! - рявкнула Дина. - Хоть бы один вопрос по делу задала. Что тебя всякая чушь волнует!
- Не хочу дурой выглядеть.
- Тогда калоши не надевай, будешь как умная.
- Дин, ты великолепна в своей крутизне. Просто нет у меня туфель, только босоножки и сапоги. В сапогах жарко, а в босоножках мокро! Понятно? - Маруся чуть не плакала. - И купить я их себе не могу. Мама и так меня целиком на свои деньги одела. Не хватало еще туфли до полного счастья попросить:
- Прости, - смутилась Дина. - Конечно босоножки. Я же за тобой заеду, привезу.
- А обратно?
- Обратно кавалер довезет.
- А если я ему не понравлюсь?
- Тогда другой, которому понравишься.
- Очень смешно!
- Перестань. Не делай из всего проблему. Я довезу, если что.
Но Маруся не поверила. До заветной субботы оставалась почти целая неделя, и они с мамой многократно перебирали варианты развития событий. Пищи для размышлений было мало, поскольку Дина никаких подробностей про кавалера не сообщила. На всякий случай было решено запихать в лифчик деньги на такси. Карманов у сарафана не было, а сумочка к наряду не подходила.
Накануне судьбоносного дня Маруся долго смотрелась в зеркало, занимаясь самовнушением. Получалось плохо, поскольку на глаза постоянно попадались различные дефекты внешности. Решив сменить тактику, она перебазировалась на диван и села перед телевизором, убавив громкость до минимума.
- Я красивая, молодая, обаятельная и привлекательная, - забубнила она привычную 'молитву'. Неожиданно на экране появилась красотка с великолепным конским хвостом, пышные кудряшки которого задорно пружинили между лопаток. Вот оно! Сменить имидж. Что она, как деревенская Манюня, все время ходит с косой. Это же ее старит! Хвост. Роскошный блондинистый хвост - вот что ей надо! Распущенные волосы тяжелой массой упали почти до самых колен. Нет, слишком длинный. Схватив ножницы, Маруся пыхтя и торопясь, отрезала лишний кусок. Она боялась передумать, пожалеть и остановиться. Всю ночь она промучилась на бигуди, отрытых среди старого хлама, наваленного в кладовке. Это были бабушкины бигуди, железные, с истрепанными пожелтевшими резиночками.
Накрутив последнюю прядь, она подняла глаза к потолку и громко сказала:
- Бабуля, помоги, пожалуйста. Этот хвост - моя последняя надежда.
Дина должна была приехать в шесть, мама собиралась прийти на час раньше, чтобы помочь наряжаться. Маруся решила поразить маму и проверить реакцию на нововведение.
Валентина Макаровна охнула, увидев готовую к выходу Марусю, и заволновалась:
- Я опоздала? Как же так, не может быть:
- Мам, - перебила ее Маруся, - что скажешь? - и она крутанулась на каблучках, махнув кудрями, перехваченными сзади старой заколкой.
Мама молча прижала руки к груди и привалилась к двери.
- Что? - забеспокоилась Маруся. Неужели все так плохо. Мама молчит:
- Почему ты раньше так не ходила? - наконец выдала обалдевшая родительница. - Аркаша был бы уже окольцован!
- Я не орнитолог, меня передвижения твоего окольцованного сотрудника не интересуют, - в веселом возбуждении ответила Маруся, с облегчением вертясь перед зеркалом. - Значит, так лучше?
- Лучше: Да все мужики там будут твоими!
- Мне все не нужны, мне бы одного!
- Тогда не ошибись, когда будешь выбирать.
- Ой, мам, я так волнуюсь!
Дина тоже одобрила прическу, торжественно пожав Марусе руку и поздравив ее с первым выходом в свет.
- Да ладно, - хмыкнула Маруся. - Первый выход у меня был на прошлой неделе.
- Это был не выход, а жалкая вылазка. Пробный бросок, так сказать. Пантера прыгнула, но промахнулась. Твой Аркаша еще будет грызть локти и рыдать в старости, осознав величину потери. Но будет поздно!
- Я его уволю, - мстительно поддакнула Валентина Макаровна. - Я из-за него паразита теперь дурой себя чувствую. Ходит, глазки опускает, тьфу!
- Пусть живет! - не согласилась Дина. - Сунете ему под нос Марусины свадебные фотографии, пусть страдает!
- С Витей? Зачем?
- Валентина Макаровна, - с укоризной посмотрела на нее Динуля. - Со второй свадьбы! И не с Витей!
- А как его, кстати, зовут? - перевела разговор на более актуальную тему Маруся.
- Их там много будет, - туманно сообщила подруга. - Выбирай любого. Мы с Михеем тебе на выбор женихов пригнали. Ходи вдоль рядов и выбирай.
- Ка-каких рядов, - растерялась Маруся.
- Ну, куча холостых мужиков там будет! Не надо ограничивать выбор одним. Лучшее познается в сравнении. Ты приходишь на сабантуй на правах моей лучшей подруги, а не в качестве девки на выданье. Побольше фыркай, задирай нос и гордись собой. Будь постервознее, мужики это любят. Все, инструктаж закончен. Поехали!
Глава 30.
Всю дорогу Маруся тряслась. Когда Динуля, взвизгнув тормозами, шикарно затормозила у входа в ресторан, Маруся была уже на грани истерики.
Под вывеской 'У Михея' курила немногочисленная группка плотно сбитых мужчин в малиновых пиджаках.
- Да, - вскользь заметила Дина, - не забудь поздравить Михея.
- С чем? - у Маруси отнялись ноги: подарка не было. Она так увлеклась предстоящим поиском кавалера, что забыла поинтересоваться, по какому, собственно, поводу гулянка.
- Он ресторан открыл. Это и обмываем.
- А я без подарка, - жалостливо проблеяла Маруся.
- Как же он это переживет, даже не представляю, - расхохоталась Дина. - У него все есть, так что твой подарок его бы точно не осчастливил. Пошли!
Мужики наблюдали за подходившими девушками, оживленно перебрасываясь какими-то репликами. Когда подруги были уже совсем рядом, все курившие почему-то громко загоготали.
Маруся покраснела и напряглась, украдкой оглядев сарафан. Все было в порядке.
- Салют, мальчики, - улыбнулась Дина. - Это Маруся, холостая и одинокая. Не упустите шанс, - и она втащила пылавшую Марусю в холл.
- Ты что, спятила, - прошипела 'холостая', когда язык обрел способность шевелиться.
- Расслабься и будь проще, - утешила ее Дина. - Здесь все свои.
- Ты же меня предложила им, как: как:
- Ты и правда одичала совсем. Я пошутила.
- По-твоему это было смешно?
- Нет, не было. Зато теперь все будут знать, что ты ничья, это значительно сэкономит время для претендентов.
- Что значит 'ничья'? - оскорбилась Маруся.
- Это значит, что не явится муж в цепях и с автоматом, и не разгонит кавалеров. Ясно?
- Нет.
- У нас с этим строго. Если распустить руки не с той девушкой, можно отсюда поехать не домой, а сразу на кладбище.
- То есть, - задохнулась от возмущения Маруся, - ты дала им понять, что со мной можно распускать руки, да?
- Ты ханжа! Для того, чтобы знать, что берешь, товар нужно сначала пощупать. Стой, - схватила она рванувшую к выходу подругу. - Дурища, я пошутила. Если от женихов ты тоже будешь бегать с такой же скоростью, то ты зря сюда пришла. Повторяю, будь проще. Если что, всегда можешь пожаловаться Михею. Не боись, тебя здесь никто не обидит. Если, конечно, сама не захочешь.
Маруся надулась. Ей стало страшно и неуютно. За стеклом колыхалось людское море: шумное, пестрое и враждебное.
- Пошли! На штурм, - задорно выкрикнула Дина и втолкнула Марусю в огромный зал. Да уж. Неизвестный Михей развернулся с купеческим шиком.
- Привет, а вот и мы! - проорала Дина. Кто-то приветливо махнул рукой, кто-то улыбнулся, а кто-то просто не услышал.
- Это Маруся, моя любимая подруга!
Никого кроме Дины она здесь не знала, а потому чувствовала себя не просто чужой, а незваной гостьей. Если Дина сейчас отойдет:
- Так. На тебе шампусик, плавай по залу и улыбайся, а я тебя найду.
- Дина, - беспомощно выкрикнула Маруся в спину удаляющейся подруге. Дина скрылась в толпе. Маруся трусливо отступила к стене и прижалась к кадке с огромным разлапистым цветком. Почувствовав, что тылы защищены, она отважилась поднять глаза и поразглядывать собравшихся. Посмотреть было на что. Девушки блистали голыми телами, кое где прикрытыми блестками и микроскопическими тряпочками, а их спутники поражали однообразием малиново-черного гардероба. Среди мужской части присутствующих преобладали бритоголовые юноши с мощными затылками и массивными цепями на бычьих шеях.
- Малина, - как сказала бы Валентина Макаровна. Марусе стало жутко. Вряд ли среди этих быков затесался ее принц. Фуршет был в самом разгаре. Мимо дефилировали гости с маленькими тарелочками, на которых заманчиво высились незнакомые ей продукты. Ужасно хотелось попробовать все эти вкусности, но не было сил выйти из укрытия. Здесь всем кроме нее было весело. Люди болтали, шутили, общались, и никому не было до нее дела. Марусю переполняла жалость к себе. Она во сто крат красивее вон той тощей девицы с голой спиной, вокруг которой увиваются сразу двое кавалеров. Или вон той маленькой толстушки с отечным лицом, жадно поедающей крошечные бутербродики с блюда, которое перед ней держит высокий симпатичный парень.
- Вот подойду сейчас к столу! - смело подумала она, но с места не сдвинулась. Маруся вдруг поняла, как глупо выглядит ее сарафанчик на фоне вечерних туалетов местных дам. Надо было пережить свой позор, дотерпеть до конца вечера и сбежать. Хотя, зачем терпеть? Деньги у нее есть. Она медленно попятилась к выходу. В холле было пусто. Маруся юркнула в дверь и рванула к гардеробу. У стойки скучал высоченный красавец с модной стрижкой 'площадка'. Чем-то он походил на супермена из импортных фильмов. Ростом он было около двух метров. Подойдя поближе, Маруся почувствовала себя Дюймовочкой.
- Дайте мой плащ, пожалуйста, - вежливо обратилась она к гиганту.
Парень неожиданно улыбнулся и прогудел:
- А че? Уже уходишь, холостая?
- Да, - односложно ответила оробевшая Маруся.
- Не понравилось у нас? - в его голосе проклюнулась обида.
- Да ну что Вы! - залебезила Маруся. - Тут так здорово, просто потрясающе, и люди все такие приятные, просто дела у меня.
- Ты ж только что пришла, когда дела-то нарисовались?
- Ну:
Что говорить дальше, она не знала. Допрос гардеробщика ее угнетал. Но уйти без плаща она не могла.
- Плащ мой можно, - тут до нее дошло, что номерка у нее нет. От отчаяния она едва не расплакалась.
- Слышь, подруга! Тебя обидел кто, что ли?
- Плащ отдайте, - пискнула она, окончательно упав духом.
- Че ты пристала ко мне? - искренне удивился мужик. - Я ж не швейцар.
- А кто? - изумилась Маруся, забыв про приличия.
- Колян, - гордо сказал гигант. Прозвучало это так, словно он был всенародно известным артистом, и нет никого, кто его бы не знал, - я друганов тут жду.
- А-а, - изобразила понимание Маруся. - Очень приятно.
- Слушай, не помидорь! Мне тоже приятно. Ты такая: ну: короче: клевая. Пошли, повеселимся, - и он по-хозяйски обнял ее за плечи.
Почувствовав его мощную лапу на своем плече, она даже не смогла возмутиться. Сердце съехало в пятки, щеки обдало внутренним жаром, а колени начали предательски слабеть. Может, это и было стыдно, но ей захотелось прижаться к этому здоровяку, почувствовать себя маленькой слабой женщиной. Нужной и любимой. Конечно, он не мог понравиться маме. И вряд ли его это огорчит. Скорее это станет проблемой Валентины Макаровны и вопрос будет поставлен иначе: а нравится ли ему будущая теща.
- Ну, куда меня заносит, - одергивала себя Маруся, уткнувшись носом в его галстук. - Это комплекс старой девы - всех примерять на роль мужа. Ужасно, мужчины ведь именно этого боятся. Может, от меня все потому и шарахаются, что чувствуют мое стремление к штампу в паспорте.
- Э, - красавец изогнулся и попытался заглянуть ей в лицо, - Ты что там пыхтишь? Хочешь, без базара, сразу ко мне поедем?
Да! Маруся хотела именно 'без базара'! Но у нее хватило ума и моральных сил изобразить возмущение:
- Колян, да Вы что! Я так сразу не могу. Это неприлично.
- Ладно, нет проблем, - покладисто согласился Колян. - Можем сначала тут выпить и пятое-десятое. За час дозреешь?
Не говорить же ему, что она дозрела еще год назад!
- Вы не принимайте меня, пожалуйста, за девицу легкого поведения!
- А ты 'выкай', - гоготнул Колян. - Какая ж ты 'легкая'. Я легких не люблю, я тащусь, когда мясо, ну все дела там: А ты со всеми причиндалами, как мне нравится. Есть за что взять.
Пару недель назад, услыхав в свой адрес подобные 'комплименты', она ускакала бы от греха подальше со скоростью бешеного кузнечика. А сейчас она взмокла от внутренней борьбы между гормонами и маминым воспитанием.
Да, красавец явно не был отягощен хорошими манерами и высшим образованием. И не факт, что он вообще окончил школу, но какое это имело значение? Она чувствовала под жесткой тканью пиджака литые мускулы, видела суперменскую ямочку на подбородке и пыталась удержать ситуацию в рамках приличий.
- Пошли, потусуемся, - Колян развернул ее к дверям и поддал своей лопатообразной ладонью по пятой точке. Маруся протаранила дубовую створку и в очередной раз влетела в зал. Сзади трусил Колян, плотоядно облизываясь. Она проследила траекторию его взгляда: стол с закусками.
- Я хочу кушать, - неожиданно капризным голосом протянула Маруся.
- Щас поляну накрою, погодь, - Колян попер к столу, как ледокол, распихивая мощным торсом жующих и болтающих гостей. Он то и дело кому-то кивал, жал руки, а Маруся одиноко стояла у стены. Как только кавалер отошел от нее дальше, чем на метр, к ней вернулось прежнее ощущение одиночества и неуверенности. Она переминалась с ноги на ногу и вытягивала шею, стараясь не упустить его из виду.
- Здравствуйте. Сколько лет, сколько зим. Рад, что не зря пришел на этот шабаш. Вы оправдали мою сегодняшнюю потерю времени.
Она удивленно посмотрела на коренастого плотного мужчину, ласково разглядывавшего ее сквозь очки.
- Вижу, Вы меня не узнаете. Конечно, зачем красивой девушке помнить всех мужчин, когда-то павших к ее ногам.
Он улыбнулся и потянул руку:
- Станислав. Вот имя мое Вы слышите впервые, в этом я уверен, но хочется надеяться, что лицо мое Вы все же вспомните.
Кавалеры, конечно, когда-то падали к ее ногам, но это было в ранней студенческой молодости, и причиной массовой свалки была вовсе не ее неземная красота, а обычный дешевый портвейн. Может, этот пижон из той кучи? Тогда он просто не может ее помнить, по причине все того же портвейна. А вот в более позднем периоде никаких мужчин, кроме Виктора, у нее не было.
Маруся вежливо улыбнулась и твердо сказала:
- Нет, к сожалению, не помню.
Конечно, можно было сделать вид, что она что-то такое припоминает, но не факт, что парень не врет. Возможно, он таким образом знакомится с девушками.
- Ну что такое, то ни одного, то сразу два, - с неудовольствием подумала она, но улыбаться не перестала.
- Года полтора назад Вы по моей вине чуть не попали в аварию.
Маруся нахмурилась: мог бы придумать предлог и побанальнее. Ни в какие аварии ни в метро, ни на троллейбусе она не попадала. Лучше бы время спросил. Что за нелепые фантазии?
- Маринка, ну как? Вы, я вижу, уже познакомились.
Вот и Дина появилась. Маруся приободрилась и перестала дергаться.
- Это тот самый обещанный кавалер, - Динуля сунула ей в руку очередной бокал. - С ним можешь не напрягаться: про Макса он знает, тебя почти любит. Я права, Стасик?
Подруга явно была сильно навеселе. И Стас, и Маруся покраснели. Детская непосредственность Дины привела их обоих в замешательство.
- Маринка, ты его что, не помнишь? Это же тот очкарик, которому мы на перекрестке чуть в зад не въехали, когда решали, как тебе Витьку охмурить.
Дину следовало немедленно убить. Но положения это уже не спасло бы. Если только из чувства справедливости. Хорошо хоть Колян, занятый накрытием поляны, этого не слышал.
- Ладно, - решила Маруся. - Минус один кавалер. Баланс женихов пока остается положительным, хотя, если Дина не уймется, вечер может закончиться с нулевым счетом.
- Дин, а где ты Михея потеряла? - решила она сменить опасную тему.
- Да ну его. Он весь в делах, великому ресторатору не до любви. А вы тут как? Уже спелись или еще в прелюдии?
- Уже спелись, - торопливо ответил Стас. - Ты нам как раз весь интим чуть не порушила.
- О, - икнула Динуля, - пардон-пардон. Вы хоть в кусты забейтесь, не смущайте окружающих. Могу ключик дать от директорской. Нам она сегодня, похоже, не понадобится.
Дина еще раз пьяно икнула и побрела в гущу толпы.
- Вы так мило смущаетесь, - услышала окаменевшая от стыда Маруся. Стас добродушно щурился сквозь очки. - Ну и как, охмуреж-то получился у Вас?
- Что?
- Виктора охмурили?
- К сожалению, да.
- Это я виноват. Если бы не отпустил Вас тогда, может, наши судьбы сложились бы иначе. Но видите, как интересно: фортуна дает нам еще один шанс. Видимо, мы не свершили пока того, что нам предначертано. За фортуну, - он осторожно прикоснулся своим бокалом к Марусиному.
Мелодичный звон хрусталя вывел ее из оцепенения. Как девушка честная, она не могла флиртовать сразу с двумя. Она была не в состоянии оценить Стаса ни объективно, ни субъективно, поскольку где-то тут по залу в поисках продуктов рассекал Колян, зачисленный ею недавно в действующие кавалеры. Тело требовало фактурного красавца, а душа рвалась к топчущемуся рядом интеллигенту.
- Тяжело быть красивой, - кокетливо подумала Маруся. - Так сложно выбирать:
Внезапно у нее мелькнула мысль, резко испортившая настроение: - Смотри, прогадаешь, невезучая! Ехать тебе домой в одиночестве на старом троллейбусе.
Уловив растерянность в ее взгляде, Стас понимающе сказал:
- Простите, я слишком навязчив. Пру как танк. Но в прошлый раз мои хорошие манеры сослужили дурную службу. Хорошо хоть Дина любезно согласилась оставить мне свой телефон. Иначе я мог потерять Вас навсегда. А как Вы тогда на меня разозлились! Я должен искупить вину. Вы дадите мне шанс?
- Дам, - машинально подтвердила она, размышляя, куда мог провалиться Колян.
Разухабистую песенку про 'юбочку из плюша' сменила медленная мелодия.
- Потанцуем, - почти утвердительно сказал Стас.
Маруся пожала плечами, застеснявшись согласиться сразу.
- Сколько же я не танцевала, - взволнованно подумала она, озираясь в поисках места, куда можно было бы поставить бокал. Стас уверенно взял у нее шампанское и поставил на край кадки. Приобняв Марусю за талию, он повел ее к танцующим.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Наверное, идет и думает, что меня и втроем не обхватить, - трусливо соображала Маруся, млея от ощущения его близости. - Похоже, мне все равно, с кем обниматься. Это элементарная распущенность, так нельзя. Наверное, в каждой скромнице живет шлюха.
Попытка объяснить себе происходящее и вступить в сговор с совестью не удалась. Голова кружилась, но не от шампанского. Она почти не пила, помня, что вечером надо кормить Максимку. Стас держал ее чуть на отлете, а ей мучительно хотелось прижаться к нему.
- Я бесстыжая, распущенная, это позорище, - металось в голове, но тело требовало своего. Мозг не функционировал, как лампочка, отключенная от электросети. Зато тело стало сплошным электрическим зарядом, требовавшим выхода.
Скорее всего, Стас что-то почувствовал. Он отстранился и обеспокоено спросил:
- Что-то не так?
- Идиот, - простонала про себя Маруся. - Конечно не так! Мужик ты или нет!
Мужик, которого Стас старательно загонял на самые глубины подсознания, крушил баррикады хорошего воспитания и ломился на выход. Мягкая и податливая Маруся, безумно соблазнительная в своей пышности, неумело топталась на его новых ботинках, изображая танец, и краснела, как деревенская девочка, впервые попавшая в клуб на танцы. По его рукам скользили тяжелые густые локоны роскошного Марусиного хвоста. Ему хотелось увидеть ее у себя дома, прикрытую только этими шикарными длинными волосами. Чтобы были только он и она. От этой мысли дрожали ноги, и начинала болеть голова. Он боялся одного: спугнуть ее и опять потерять.
Когда они встретились впервые, она была совсем юной, стройной девчонкой. Злой и испуганной. Толстая светлая коса, сжатые губы и наливающийся синевой лоб. Просто симпатичная девочка и все. Сейчас он узнал ее сразу. Если спросить - как, он бы не ответил. Просто понял, что это она. Уже не девчонка, а женщина, мать. Дородная мощная красавица, идеал, редкость в век повальной тяги к похудению. Когда он увидел эту королеву, одиноко стоящую у стены, то сразу понял, что ее надо срочно уводить отсюда. Он знал на этом сборище почти каждого. В его клинике они восстанавливали свои покалеченные в борьбе за деньги тела, их жены и матери лепили свои лица и фигуры заново, даже их дети были его пациентами. Он знал о них слишком много. Маруся не должна была находиться среди этих быков. Ее место у семейного очага в окружении детей. Его детей. Их детей:
- И че за байда, я не понял? - чья-то рука резко развернула Стаса, оторвав от Маруси. - Те че мою бабу хапаешь?
Колян. Стас с достоинством одернул пиджак, поправил очки и, не отрываясь, впился взглядом в гиганта:
- У тебя проблемы, Николай?
- А, это: здравствуйте, - Колян примирительно поднял руки и отступил. - Я не знал, что телка с Вами.
- С нами, с нами. Раз не знал, я не в обиде. Иди, отдыхай.
- А: спасибо. Иду. Так, а как: Тут, это: Баба Ваша жрать просила, я набрал. Покормить ее?
- Не напрягайся. Давай, я ее сам покормлю.
Забрав у Коляна поднос, он повернулся к растерянной Марусе.
- Вы позволите Вас покормить?
- А Вы кто? - практически промычала Маруся, пытаясь сообразить, что это сейчас тут было. Единственный вывод, который напрашивался сам собой: Стас не просто бандит, а главарь. Вроде 'Горбатого' из замечательного фильма про будни уголовного розыска. Будь ей лет 17, она бы зазналась от перспективы стать подругой авторитета, но жизненный опыт и наличие ребенка, за которого она теперь несла ответственность, очень живенько сформировали в сознании длинный список минусов, прилагаемых к шикарной жизни.
- Не, - подумала она, с резиновой улыбкой попятившись от Стаса. - Не надо нам бесплатного сыра.
- Я просто один из гостей, - укрепил ее подозрения кавалер, решив слегка покрасоваться. - С Николаем у нас чисто деловые отношения. Не подумайте чего дурного.
- Ага, чисто конкретно: Без базара, - глупо пошутила Маруся дрожащим голосом. Все романтические надежды были затоптаны полчищем жутких мыслей о судьбе бандитских содержанок. Каждый вечер ведущие местного канала соревновались друг с другом в запугивании мирных обывателей страшными подробностями разборок. Конечно, можно было схлопотать шальную пулю, выйдя на пять минут за хлебцем, время такое. Но близость к хозяевам жизни, которых кто с презрением, кто с почтением, а кто и с завистью называл 'новыми русскими', увеличивала вероятность летального исхода практически до 100%. Их вместе с подругами расстреливали в элитных саунах, взрывали в дорогих иномарках и травили в ресторанах. В лучшем случае их сажали. Смотреть подробности 'светской' жизни по телевизору - это одно, а вот вляпаться в самую ее гущу - совсем другое.
- Мариночка, Николай с риском для жизни забил для Вас мамонта. Его, такого хрупкого и беззащитного, могли затоптать орды голодных гостей, но он победил. А если серьезно, то угощайтесь, у Михея замечательный повар.
- Спасибо, что-то аппетита нет, - коротко вякнула Маруся, ища пути к отступлению.
- Ну, ни за что не поверю, что девушка Вашей комплекции не любит вкусно покушать.
Чувство самосохранения подсказало Марусе, что обижаться не следует, себе дороже:
- Да, я мало ем. У меня это с детства, - ответила она и тут же подумала: - Зачем я это сказала? Бред какой-то. По моей талии сразу видно, что я с детства клюю как цыпленок. Бройлерный. Валить отсюда надо, и чем быстрее, тем лучше. Зачем меня Динка в это втравила?
- Ой, только не говорите, что сидите на диете. Женщина должна быть роскошной, Кустодиевской: Вы понимаете, о чем я?
- А: ага, конечно, я люблю живопись. Раз надо, я все съем, давайте.
Не чувствуя вкуса деликатесов, она начала методично поглощать содержимое тарелки. Стас с некоторым удивлением поглядывал на молча жующую Марусю. Что-то пошло не так. Он явственно ощущал напряжение, исходящее от девушки. Похоже, он в чем-то ошибся. Но в чем?
- Слышь, доктор, - раздался рядом хрипловатый басок, - Михей сказал, работа завтра есть. Срочная. Готовь скальпель.
- Мой скальпель всегда при мне, - отшутился Стас и пожал руку говорившего. Подтянув его поближе к девушке, он весело сказал:
- Разрешите представить, Мариночка! Это Георгий, молодой, но подающий большие надежды специалист, так сказать, 'по зубам'.
Маруся подняла глаза от тарелки, и очередная тарталетка шмякнулась обратно. Это было уже выше ее сил. Пред ней стоял оживший Кин-Конг, побритый в некоторых местах. Специалист 'по зубам' был втиснут в красно-желто-белый спортивный костюм, напяленный на зеленую майку, в вырезе которой топорщилось невероятное количество черной курчавой растительности, тазообразную физиономию украшала короткая щетина, а венчала все это великолепие абсолютно голая, тщательно выбритая макушка.
Чудовище неожиданно галантно кивнуло головой и вежливо пробасило:
- Чрезвычайно рад знакомству. Если что - всегда обращайтесь, буду счастлив помочь.
Маруся оцепенела от ужаса, не рискуя представить себе, что имела в виду эта волосатая образина. Даже извечное женское кокетство и гордость, что она кому-то понравилась, тихо издохли, как тараканы, настигнутые 'Дихлофосом'. Туповатый, но простой, как веник, Колян, и то был опасен, а уж что говорить об этих обходительных живодерах. У Маруси тягостно заныло под ложечкой. Она была готова уступить любым домогательствам, правда, теперь уже безо всякого удовольствия. Но где гарантия, что потом от нее отстанут? Если сейчас сбежать, то все равно ведь найдут. Вспомнилась жутковатая фраза 'У мафии длинные руки'.
- Замуж захотелось, - разозлилась она сама на себя. - Выходи теперь, за всех подряд и не по одному разу. Вот влипла!
Она схватила с подноса рюмку и опрокинула в себя: помирать - так с музыкой! Горло обожгло немыслимой горечью. Она машинально уткнулась носом в собственный кулак, пытаясь остановить поток раскаленного воздуха, рвущийся в легкие. Получилось как у заправского алкаша. Поймав неодобрительный взгляд Стаса, она прозрела:
- Единственный выход - его бегство 'по собственному желанию'. Значит, надо было сделать все для того, чтобы перестать нравиться этому мафиози. Это мы запросто!
Уж что-что, а в этом искусстве она преуспела. Даже не прикладывая особых усилий, она непостижимым образом отпугивала последнее время потенциальных кавалеров и заловленных женихов.
- Да, - с вызовом глянув на Стаса, она выпятила живот и гордо отставила ногу, изображая потерю равновесия. - Алкоголь помогает пищеварению: чем больше выпьешь, тем больше съешь! А Вы что, не любите пьющих женщин?
- Кто ж их любит, - Стас недоумевал. Неожиданное перевоплощение девушки выглядело странно. Так опьянеть от шампанского она не могла, а водка еще не успела подействовать.
- Тогда нам не по пути, увы. Адье, месье! - пьяно пошатываясь, Маруся развернулась и побрела к выходу, стараясь не ускорять шаг. Плащом она решила пожертвовать. Минутная задержка в гардеробе могла стоить жизни. Раз ресторан Михеевский, пусть Дина потом вызволяет одежку.
Стас понуро смотрел ей в спину.
- Ну, и где твоя прынцесса? - Дина привалилась к его плечу и потрясла перед носом каким-то ключом.
- От райских врат, - пояснила она. - Директорская - вторая дверь по коридору.
- Спасибо, Диночка, но, похоже, не судьба.
- Почему? - Дина обидчиво оттопырила губку и исподлобья посмотрела на Стаса. - Она тебе не понравилась? Да таких:
- Все намного печальнее. Это я ей не понравился. Она тут только что весьма неумело изобразила пьяную гимназистку и отбыла, попрощавшись по-французски.
Дина округлила глаза:
- Это.. Как: В каком смысле?
- В прямом. Совсем не то, что ты подумала. Она сказала: 'Адье, месье'! И ушла.
- Да-а? - Дина недоверчиво покачала головой. - Странно, ты, вроде, в ее вкусе.
Стас огорченно развел руками:
- Похоже, что вкусы с возрастом меняются.
- Но-но, с каким возрастом. Ты тут не очень-то:
- Я имел в виду, что ты можешь быть не в курсе ее сегодняшних пристрастий. Весьма вероятно, что я зря отпугнул от нее Колю. Испортил девушке вечер.
- Хм, могу себе представить продолжение ее вечера с Колей. Она тебе еще спасибо скажет. Где это она на него нарвалась?
- Это я на нее нарвался. Дина, не получается у нас. Я ей был откровенно неприятен. Сначала надеялся, что она просто смущается, но, понимаешь: Да что тут говорить. Не вышло, так не вышло.
- Как вы, мужики, быстро сдаетесь! Дурак, ты, доктор! Я бы тебе по трезвости ни за что бы такого не сказала, а сегодня тебе повезло, лови бонус от фирмы: Маруське любой мужик сейчас хорош - она одна, с ребенком: Тебе этого не понять. Но! Она моя подруга, и я не позволю, чтобы она досталась любому. Я тебя, что, просто так к ней сватаю? Башкой подумай, светило! Ты прошел самый жесткий кастинг - мой. Не знаю, что ты там ей брякнул, но если уж ей Коля приглянулся, то это край!
- Да ладно, что теперь делать. Я ее все равно не догоню, да и ни к чему это.
- Тряпка!
- Не ори на меня!
- Придурок, лучшей жены тебе не найти! Будешь сохнуть по своей Злате? Ну и флаг тебе в руки!
- Я по ней не сохну, между нами все кончено!
- Ой-ой, зарекался кувшин по воду ходить!
- Не твое дело, ты много выпила, иди успокойся. Дурацкий разговор у нас получился. Давай забудем.
- Ты же говорил, что не можешь забыть Марусю. Врал?
- Дина, хватит. Моя половая жизнь тебя не касается.
- А когда-то касалась!
- Хватит. Ты хочешь, чтобы я вызвал на дуэль Михея? Это все равно, что бодаться с бронепоездом. Только не говори, что ты до сих пор:
- И не скажу. ':Я Вас люблю любовью брата'. В данном случае - сестры. Все в прошлом. Не бойся, я тебя не трону.
- Тогда не надо об этом тут орать. Или ты хочешь, чтобы Михею доложили романтические подробности твоего прошлого.
- Не такие уж они были романтические, особенно, если вспомнить твою бывшую жену. Фурия, шизофреничка, что ты в ней нашел?
- Дина, хватит, ты уже переходишь границы дозволенного. Не надо обсуждать со мной мою личную жизнь.
- Я тоже когда-то была твоей личной жизнью.
- Весьма недолго:
- Ага, еще добавь, что 'к счастью' недолго.
- Динуля, перестань. У меня остались о наших отношениях самые теплые воспоминания:
- Теплые воспоминания могут оставаться о печке! Лично я вспоминаю наш кратковременный романчик с содроганием!
- Слушай, мы не подружки, чтобы обсуждать подробности. Мне это неприятно, хотя, ты, похоже, столько выпила, что тебя это не волнует.
- Она тебе не понравилась? Только не ври.
- Я же объяснил уже: это я ей не понравился.
- Хочешь, я у нее узнаю, почему она ушла.
- Не надо, Дин! Закончим этот разговор. Мне ведь тоже не доставило удовольствия, что девушка от меня сбежала, как черт от ладана. Зачем мне подробности? Я не получу удовольствия от обмусоливания деталей.
- Дорогу осилит идущий!
- Да, Дин, иди, осиливай!
- Так ты согласен?
- Да, уговорила, - Стас не знал, как от нее отделаться. Сейчас он готов был на все, лишь бы прекратить этот разговор на повышенных тонах. Гости уже начали поглядывать в их сторону. Особо любопытные откровенно прислушивались, пытаясь уловить сквозь грохот музыки суть спора.
- Жди. Я завтра позвоню, - Дина жизнерадостно улыбнулась и, пританцовывая, отправилась в сторону сцены.
Да уж, Динуля всегда отличалась веселым характером.
Чуть больше года назад, едва они познакомились, она сразу переехала к нему. Получилось все как-то легко и сразу. Он позвонил, пригласил поужинать. Ресторан, ночной город, Дина первая поцеловала его:
Утро они встретили вместе в его холостяцкой берлоге. Он тогда переживал очередной тягостный разрыв со Златой, и Дина, бывшая полной ее противоположностью, подействовала на Стаса, как бальзам на раны.
Глава 31.
Со Златой они познакомились на первом курсе медицинского института в конце 80-х годов. Тогда этот ВУЗ был чрезвычайно престижным. Стас на четвертый раз прошел по конкурсу, а Злата попала по блату. Ее родители были то ли дипломатами, то ли ворами. По тем временам заработки что у тех, что у других были примерно одинаковыми. Они как айсберг возвышались над сероватой массой волнующихся сограждан, выделяясь одеждой, ухоженностью лиц и определенной смелостью во взгляде. Их не страшил завтрашний день, карточная система и инфляция. Злата выгодно отличалась от своих однокурсниц, одетых в рубища фабрики 'Большевичка'. Она была похожа на беззаботную райскую птичку, по недоразумению залетевшую в келью монаха. Яркая и бескомплексная, она притягивала взгляды. Он сходил с ума: красавица не обращала на него внимания, благо парней на курсе и без Стаса было предостаточно. А он влюбился, да так, что готов был умереть ради этой ветреной кареглазой блондинки. Через полгода томных вздохов и пылких взглядов, он, наконец, отважился подойти и пригласить ее в кино. Банально, без намека на фантазию, а потому - безуспешно. Не имея опыта общения с девушками, именно так он представлял себе начало знакомства.
- В кино-о, - насмешливо протянула Злата, - в кино нынче только сопливые детишки ходят, да старые девы. Найди девочку по себе и развлекай ее подобным образом, а я к таким глупостям не привыкла. Бриллианту нужна достойная оправа.
Это было прямым оскорблением, но Стас его проглотил. Он не отвернулся от нахалки, а, стиснув зубы, решил добиться ее расположения. Во что бы то ни стало. У каждого свой стимул в жизни. Стаса подгоняло желание доказать всем, а в первую очередь ЕЙ, что он не просто такой же, как ее многочисленные ухажеры, а лучше. Он лучший из лучших. Удар по самолюбию сделал свое дело. На третьем курсе его приметили в СНО. Сначала просто выделили из общей массы, потом сообразительный студент, постоянно использовавший любую возможность поприсутствовать на операциях, стал любимчиком преподавателей. Он начал нелегально подрабатывать в больнице у пластического хирурга Льва Ароновича Штраля, выбравшего его среди многих и пригласившего к себе несмотря на столь юный возраст. В больнице, где Штраль был завотделением, Стас получил те знания, которых никогда не получить, штудируя теорию. Кроме того, новые веяния и деловой подход дошли и до медицины. У талантливого студента появились первые деньги, опыт, а главное, перспектива.
- Руки у тебя золотые, - сказал как-то профессор, опустив ему в карман халата очередной конвертик. - Получишь диплом, весь мир у твоих ног будет.
Весь мир Стасу был не нужен. Только Злата. Но она продолжала приезжать на лекции с одним, а уезжать с другим. Она одурманивала его запахом духов, проходя мимо, смотрела сквозь него, потряхивая сияющим золотом волос. Золотая Злата. Он бешено ревновал ее ко всем, даже к старику Елкину, подслеповатыми глазками рассматривающему ее зачетку и шамкающему, выводя очередное 'отлично':
- Зачем Вам медицина, деточка? С Вашими данными на сцену надо, а не в анатомичку.
Она продолжала принадлежать всем, кроме него. Стас начал одеваться у фарцовщиков, потом стал захаживать в первые фирменные магазины. К началу четвертого курса он накопил на машину. По неизвестной причине ему казалось, что это единственный штрих, которого не хватает до полной победы.
Лев Аронович страшно удивился и даже огорчился, когда Стас рассказал ему о своих планах. Он собирался открывать свою клинику и Стаса видел своим компаньоном. Они не говорили об этом, поскольку время еще не пришло. Старый хирург не особо рассчитывал на финансовую состоятельность Стаса, но ему казалось, что, вложив свои средства в дело, молодой врач будет более серьезно относиться к проекту. Эта клиника была для старого Штраля давней заветной мечтой. Он прекрасно осознавал, что не успеет воплотить в жизнь все, что задумано, поэтому на Стаса он возлагал огромные надежды. Его детище должно было остаться в надежных руках. И вот такой неожиданный поворот.
- Послушай, - пытался он вразумить витавшего в мечтах автомобилиста. - Это же натуральное мальчишество. Тебе не нужна машина!
Стас, не собиравшийся посвящать учителя в свои любовные коллизии, несся к намеченной цели, как танк. Одинокая соседская бабушка, Серафима Борисовна, которую он, еще будучи пионером, взял под свое 'тимуровское' шефство, давно стояла в ветеранской очереди за 'Жигулями'. Когда она ему рассказала об этом год назад, Стас только посмеялся и сказал, что помогает бескорыстно и ничего взамен не ждет. На бабулино 'не зарекайся, он лишь махнул рукой. А зря. Теперь он носился по инстанциям со всевозможными доверенностями от Серафимы и выбивал вожделенную 'восьмерку'. Помимо законной очереди, которая продвигалась подозрительно медленно, существовало еще какое-то виртуальное образование сбоку. Некое ответвление от общего числа страждущих, имевшее больше шансов на успех. Оценив ситуацию, Стас нашел, кому дать, чтобы попасть в число счастливчиков. Конечно, можно было презреть бюрократов, бумажную волокиту и приобрести машину на рынке. За год он накопил уже достаточно, чтобы купить подержанную 'волгу', но ему хотелось, во-первых, попижонить перед любимой на модной 'восьмерке', а во-вторых, элементарно сэкономить, чтобы иметь возможность поразить Злату своей щедростью. Стоимость авто на рынке значительно превышала сумму, выкладываемую за ту же самую машину при покупке в порядке льготной очереди. Глупо было не воспользоваться подобным шансом.
Сердце щемило от радостного ожидания. Он представлял, как подъезжает к институту на новой машине, однокурсники подходят, восхищенно охают, трогают свежую краску, лезут в салон, просят 'дать порулить'. На этом месте Стас начинал нервничать, думая, как он будет отказывать. То, что за руль он никого не пустит, обсуждению не подлежало. Единственное, что никак не удавалось представить, это лицо Златы. Ему хотелось видеть ее восхищенный взгляд, но фантазии на это не хватало. Сразу же всплывал в памяти презрительный прищур глаз:
- В кино-о:
Сколько унижения. Ничего, она еще сама прибежит. Она будет умолять его. Интересно о чем? Да не важно. Будет и все! А он подумает, снизойти ли до нее. Если конечно хватит моральных сил подумать, а не бежать сломя голову ей навстречу.
Знаменательное событие было назначено на среду. Раз двадцать проверив справки и документы, добытые путем длительного стояния во всевозможных очередях, положив сверху права и паспорт, Стас забылся тяжелым беспокойным сном. В 5 утра прозвенел будильник. Раздача льготных автомобилей начиналась в девять. Полный лысоватый мужик, которому было 'сунуто на лапу' за возможность попасть в альтернативную очередь, великодушно проконсультировал Стаса, что приехать надо часа за два, иначе не достанется тот цвет, который нужен.
На наивный вопрос будущего автовладельца 'а какая разница, какой цвет?' всемогущий чиновник хохотнул, видимо вспомнив что-то свое, и назидательно сообщил:
- Ну, не скажи. Там к концу такие остаются, что не дай Боже. Хотя и их берут.
Поскольку совет был оплачен, Стас решил, что глупо им не воспользоваться, хотя, и склонялся к мысли, что цвет в машине не главное.
Когда он, смущаясь, объявил Серафиме Борисовне, что придется выехать в 6 утра, она его моментально утешила, сказав, что для нее эта поездка праздник, а просыпается она все равно очень рано.
Процедура получения машины оказалась совсем не такой торжественной, как представлял себе Стас. Недавно вставшее августовское солнце еще не успело нагреть воздух, холодная роса ярким бисером поблескивала в траве, радостно чирикали воробьи, еще не загнанные дневным зноем в тень, у приземистого коричневого здания волновалась разноцветная очередь, выглядевшая как иллюстрация к комедии абсурда. Половину присутствующих составляли дряхлые бабульки и старики, дремавшие на лавочках, бесформенными кульками восседавшие на привезенных с собой раскладных стульчиках и просто висевшие на своих спутниках. Вторая половина состояла из молодых людей, находившихся в крайней степени нервного возбуждения. Они громко переговаривались, похохатывали и бегали вдоль фасада, периодически подпрыгивая и пытаясь заглянуть в окна.
Мероприятие проходило на окраине города. Сойдя с электрички, Стас имел возможность наблюдать прелюбопытную картину: по узкой тропинке, уходящей в густые кусты, толкаясь, молча неслись несколько мужиков. Сцена сильно смахивала на соревнование по бегу, поскольку с перрона бежавших на разные голоса подбадривали разновозрастные старухи-болельщицы:
- Вася:, Колька, давай, баран ты этакий: Анатолий, ты должен быть первым, или ты мне больше не зять! - вопили они, навалившись на перила.
Когда бегуны скрылись из вида, бабки медленно потянулись в ту же сторону, любезно пропуская друг друга вперед и обсуждая обострившиеся именно в это утро болячки.
- Стасенька, мне кажется, что нам следует идти за ними, - робко сказала Серафима.
- Похоже на то, - растерянно согласился Стас.
- Так ты иди вперед, а я потом подтянусь. Вон как все торопятся.
- Думаю, это уже не будет иметь решающего значения. Мы и так ни свет, ни заря приехали. Не хватало еще тут по кустам носиться.
Теперь все участники забега стояли в одной очереди и дружелюбно обсуждали особенности советских 'Жигулей'.
Возглавлял очередь совсем уж дряхлый экземпляр: старуха с сучковатой палкой, в ватнике, валенках и шапке-ушанке. Представив ее за рулем автомобиля, Стас в очередной раз подумал о нереальности всего происходящего. Почему молодые и здоровые не имеют права на автомобиль, почему государство расщедривается на льготы гражданам тогда, когда льготники воспользоваться этими дарами уже не в состоянии. Зачем инвалидам и ветеранам войны, изнывающим в этой очереди, автомобили, если большая часть из них плохо видит, ничего не слышит и передвигается с трудом? Эти пожилые люди в выцветших кофточках и заношенных рубашках, аккуратно заштопанных терпеливой старческой рукой, не в состоянии сесть за руль:
- Я спрашиваю, ты последний? - загремело ему прямо в ухо.
- Вроде, да, - очнулся от своих философских размышлений Стас.
- Запускать еще не начали?
- Нет.
- Ну и ладненько. Галка, тащи сюда мамашу, посадим ее здесь.
- Я тут не хочу. Дует. И солнце печет! - раздался вредный дребезжащий голосок.
- Зинаида Леонтьевна, а куда Вы хотите сесть? - промурлыкал мужик и добавил что-то тихо сквозь зубы.
- На скамейку.
- Там занято, сядьте здесь.
- Не хочу. Поехали домой, мне здесь не нравится.
- Е.. т .. м.. это: не злите меня, мама!
- Это ты меня не зли, зятек! Сейчас вот возьму и откажусь! Да, слушайте все! Не нужна мне эта катафалка! Куда мне на:
- Ну, погодите мама, дайте только домой вернуться! - просвистел мужик жутким шепотом.
- Да ладно, пошутила я, - сбавила обороты старуха. - Ты ко мне с уважением, и я к тебе.
- Я тебя уважу, я тебя так уважу, чумичка старая, змея! Всю кровь мне выпила, пиявка! А на дачу ты на чем ездить будешь, забыла? Будет она мне тут еще:
- Ох, Леша, не ел бы ты дома больше, ох, боюсь, не совладаю с собой! Как бы тебе борщом моим не подавиться!
- Не понял:
- Кто тебе жрать готовит, кто с детьми сидит, кто стирает, убирает, кто картошку садит?!
- Так, хватит. Заткнитесь оба, слушать меня! - в перепалку вступила высокая худая тетка в лиловом сарафане, похожем на ночную сорочку. Спорщики немедленно замолчали и подобострастно уставились на рефери. - Ты, мама, отстаешь от Алексея, сидишь где угодно, подойдешь, когда позовем. Ты, Леша, стоишь тут и держишь очередь.
- А ты? - почти хором спросили домочадцы.
- Еще вопросы есть?
- Нет.
- Разойдись, - гавкнула тетка и пошла куда-то за угол здания.
- Не поняла я, чего она-то будет делать. Прослушала, что ли?
- Давайте мама, идите, пока Галка не вернулась. Не наше дело, чего она там задумала. Давайте, помогу Вам, ну-ка, стул:
- Что ты, - закопошилась бабка, - сама я. Стой тут, а то ведь не пустят потом.
Через полчаса после открытия грозная Галка вернулась и уволокла мужа из очереди, прихватив по пути задремавшую в тени мамашу.
Стас продолжал скучать в общей толпе. Серафима Борисовна самозабвенно трепалась с друзьями-'автомобилистами', сидя на лавочке. Время тянулось чудовищно медленно. К обеду очередь подошла, и их выпустили на огромное поле, заставленное машинами. Вдоль автомобилей рыскали озабоченные счастливцы.
Поддавшись общему ажиотажу, Стас на спринтерской скорости рванул в конец загона. Ему необычайно повезло: среди банальных красно-бело-синих, неожиданно желтых и болотно-зеленых он разглядел 'шоколадную', темно-коричневую машинку. Она приветливо смотрела на него и как будто улыбалась навстречу новому хозяину. Через несколько минут подползла запыхавшаяся Серафима.
- Ну, как? - гордо спросил Стас.
- Ух ты, - по-детски восхищенно всплеснула руками старушка. - Смотри-ка, как 'ненашенская' прямо. Как это:во - иномарка!
Стас самодовольно выпятил грудь и похлопал 'восьмерку' по капоту:
- Ну что, Серафима Борисовна! Прокачу я Вас с ветерком!
Оставив Серафиму рядом с машиной, он пошел с инспектором оформлять документы. На середине процедуры выяснилось, что без бабульки не обойтись, и Стас понесся за ней. Как оказалось, необходимости сторожить выбранную машину не было. Дрожащей рукой, почти не глядя, Серафима Борисовна ставила подпись, мучительно разглядывая галочки и напряженно пытаясь успеть за инспектором, который тыкал пальцем то в одну бумажку, то в другую, и тасовал документы как заправский шулер. Стас сначала бдительно читал, все, что давалось на подпись, потом махнул рукой: суть каждого документа была изложена с использованием чудовищных бюрократических оборотов, от чего уловить смысл было практически невозможно. Часа через два, когда все было закончено, они добрели до машины, едва переставляя ноги. Радость сменилась усталой апатией.
Последнее, что сделал Стас уже ночью, зашел к соседу на девятый этаж и отдал ему деньги за гараж. Федька, пропивший недавно машину, тут же изъявил желание начать пропивать вырученную сумму.
- Не, Федь, не могу, - еле ворочая языком, виновато ответил Стас.
- Ну, ладно, ты иди. Я все равно сегодня спать не буду, радость-то какая! Постерегу твою кобылку, присмотрю.
Уже закрывая глаза, Стас представил себе, как пьяный в стельку Федор 'несется' с последнего этажа, чтобы отогнать от его машины угонщиков. Слабо хихикнув, он провалился в сон.
|
