|
<<< >>>
Глава 22.
- Как я маме скажу? - подвывала красноносая Маруся, тараща на Дину опухшие щелочки глаз. - Что я наделала-ааа:
- М-да, говорить тебе, что ты дура, уже поздно, да и бессмысленно, сама, небось, понимаешь, - Дина пыталась скрыть растерянность. - Тоже мне, Зоя Космодемьянская! Почему ты со мной-то не посоветовалась, умница? Детский сад! Когда ты повзрослеешь?
- Уже. Повзрослела, - всхлипнула Маруся. - Только ничего не изменить теперь, придется квартиру разменивать.
И она вновь залилась горькими слезами, периодически оглашая воздух сочными эпитетами в свой адрес.
- Не реви, - досадливо прикрикнула на нее Дина. - Это не конструктивно. От сырости только плесень заводится, а нам нужен план. Поэтому вытри нос и давай думать.
- Не могу я думать. Я идиотка. Клиническая. Что я натворила-а-аа! Максик! Ты теперь без крыши над головой останешься, - прогудела Маруся, покаянно глядя на стену, за которой сладко спал 'бездомный' сын.
- Слушай, хватит тут трагедию разыгрывать! Сама думать не можешь, так мне не мешай! - Дина решительно схватила телефонную трубку, потыкала кнопочки и замерла в ожидании:
- Михей, - на интимные медовые интонации Маруся отреагировала мгновенно: шмыгнув носом, она перестала рыдать и в надежде уставилась на подругу. - Ты меня еще помнишь, милый?
Судя по удовлетворенно прикрытым глазам подруги и самодовольной улыбке 'милый' ее помнил.
- Я все время думаю о тебе, все собираюсь позвонить, да дела, дела:
Трубка тихо урчала и фыркала, Дина благосклонно улыбалась и периодически вставляла пару междометий : 'ага-угу'. Разговор затягивался, она поерзала и, нежно вцепившись в трубку, прошептала:
- Не хочу по телефону, хочу лицо твое видеть: Глаза. Мне так тебя не хватало все это время!
Ответом ей был радостный 'клекот', прерванный ею с непередаваемой грустью в голосе:
- Да я бы с удовольствием, но проблемы свои решить надо. Вот разделаюсь с врагами, и тогда: нет-нет, ты что! Я не хочу тебя в это втягивать. Зачем опошлять нашу дружбу!?
Маруся возмущенно вскинула голову и завращала глазами. Дина сурово сдвинула брови и отвернулась:
- Ну, раз ты настаиваешь: Может, ты и прав. Ладно. Тут такая ситуация:
Маруся бегала по кухне, пытаясь заглянуть в лицо говорящей подруги и вставить в разговор хоть слово. Дина сердито отмахивалась. Марусе казалось, что она рассказывает все не так, как надо, и таинственный Михей не захочет помочь.
Беседа плавно скатилась на обмен нежностями. Дина шептала в трубку абсолютно неприличную чепуху, а Маруся увеличила нарезаемые по кухне круги, и теперь уже металась от окна до входных дверей. Наконец, бесконечный треп был окончен, и она, услышав, как подруга брякнула положенной трубкой, с топотом пронеслась по коридору обратно.
- Все, - Дина устало вздохнула. - Объяснят твоему Виктору, как себя вести. Только фотку его дай нормальную.
- Фотку? - в голову почему-то пришла мысль про киллера. Маруся поежилась: - А зачем? Без фотки нельзя?
- Можно, - легко согласилась Динуля. - Тогда нашей ему на спину табличку с именем, причем покрупнее!
- Зачем?
- Затем! Чтобы с ним поговорить, надо к нему подойти, а чтобы подойти, надо знать, что это именно он!
- А дома нельзя?
- Так он и пустит в квартиру двух бритых амбалов!
- Дина, ты связалась с бандитами?
- Любимых не выбирают, - вздохнула подруга. - У меня, в принципе, есть еще один - интеллигентный аспирант, историк. Только вряд ли от него в нашем случае может быть польза. Получит он от твоего алканавта по очкам и побежит не оглядываясь. А бить надо прямо в цель, наверняка. Другого шанса может уже и не представиться.
- Они будут его бить? - помимо воли у Маруси затряслась нижняя губа, и задергалось веко. - Нас посадят! Он заявит в милицию и нас посадят.
- Волков бояться - в лес не ходить!
- С волками жить - по-волчьи выть, - парировала Маруся.
- Ну вот, сама все понимаешь!
- Я не в этом смысле, я машинально сказала, - Маруся сама испугалась вырвавшейся народной мудрости.
- Зато в тему! Хотя, если тебя такой выход не устраивает, можешь посоветоваться с мамой:
Привлекать к процессу маму Маруся не хотела. Одна мысль о том, что Валентина Макаровна узнает про прописку, вызывала полчище мурашек, холодной волной пробегающих по организму. Лучше уж в милицию, чем к маме на расправу!
Через пару дней вернувшийся с работы Виктор, не раздеваясь, пронесся по коридору на звук льющейся в кухне воды и завопил в напрягшуюся Марусину спину:
- Хахаля-бандита нашла? Ничего: Ничего. Их сейчас через одного мочат, и тебя с ним вместе грохнут!!! У-у-у, беспредельщики:, - дальше пошли забористые эпитеты в адрес блудной супруги и всех ее родственников вплоть до седьмого колена. Она стояла, вжав голову в плечи, и боялась оглянуться.
Но Виктор даже пальцем ее не тронул. Он в бешенстве прыгал в дверном проеме, брызжа слюной и осыпая Марусю проклятиями. А приблизиться почему-то боялся. Словно между ними была натянута защитная сеть, как в цирке, когда на арену выпускают львов. Напоследок он схватил с полки банку с огурцами и со всего размаха жахнул ее об пол. Огурчики весело разлетелись по линолеуму, пробороздив растекшуюся лужу рассола. Маруся вздрогнула и съежилась. Послышались удаляющиеся шаги и затихающие в дальней комнате ругательства. Виктор чем-то гремел, хлопал дверцами шкафов, швырял на пол что-то тяжелое. Она стояла, глядя на бегущую из-под крана воду, и заторможено пыталась сообразить, что это все означает для нее. Хорошо или плохо то, что сейчас происходит, и какие могут быть последствия этой вакханалии, бушевавшей в гостиной? Мозг застыл, словно котлета, забытая в морозилке, и отказывался связно мыслить. Ее начал колотить озноб. Медленно оторвавшись от мойки, она шагнула к стулу и тяжело опустилась на него, навалившись на стол. Ее взору предстал коридор, в конце которого копошился бывший муж. С сумками. Ей захотелось немедленно исчезнуть из его поля зрения, но сил на этот рывок уже не было. Единственное, что она смогла сделать, это отвернуться, уставившись в стену. По кафельной плитке змеилась трещина, похожая на сухой сучок старого дерева. Или на линию судьбы, серую и изломанную.
- Чтоб ты сдохла, - с чувством попрощался Виктор, выволакивая на лестницу громоздкие сумки. За спиной у него алел походный рюкзак. Папин. Но это было уже не важно.
Нагнувшись за баулами, он не удержался под тяжестью ноши и врезался в стену. В рюкзаке что-то жалобно зазвенело. С трудом вернувшись в вертикальное положение, он смачно плюнул в сторону жены и раскатисто пророкотал на всю лестницу, обдав эхом своего проклятия замызганные стены подъезда:
- Пропади ты пропадом, :
Через открытую дверь до Маруси еще некоторое время доносился звук его шагов и хриплое злое бормотание. Наконец, дверь подъезда хлопнула и наступила тишина. Все. Конец семейной жизни.
Глава 23.
- Свобода! - завопила Динуля, ворвавшись на следующий день в квартиру подруги. - Маринка! Не кисни. У тебя теперь начнется новая жизнь. Ты свободная, молодая, красивая! Невеста на выданье!!!
Дина радостно рассмеялась и, приплясывая, полезла в холодильник:
- Так, что у нас на закусь? Я бутылочку принесла. Надо отметить этот долгожданный праздник!
Маруся тоскливо смотрела на порхающую по кухне подругу:
- Ты не представляешь, какой кошмарный у него был голос. Мне страшно. Он меня проклял. Понимаешь? Ты бы видела его глаза. Он меня ненавидит. Как теперь жить?
- Мать, ты что, сдурела? - Дина наконец оценила пессимистический настрой Маруси. - Конечно, проклял. Он же так на эту жилплощадь рассчитывал. Или, может, тебе его жалко? А, сердобольная ты моя? Так еще не поздно. Можно ему оставить квартирку, а самой к маме отчалить! Чем не вариант? Будете там друг у друга на голове сидеть.
- Да нет, Дин, я все понимаю. Но нечестно как-то получилось, не по закону.
- По закону ты бы в коммуналку поехала. С Максом под мышкой.
- Я не об этом. Просто не по-людски как-то. Куда мы его на улицу выгнали? - она пыталась оправдаться перед собой. Покопавшись в глубинах спящей совести, она удивилась девственной пустоте чувств. Ничего вообще.
- Ну-ну, замерзнет еще, - Дина презрительно скривила губы. - Не переживай. Небось, к бабе очередной пошел. Сейчас он по списку их всех обходит и вынюхивает, где жилищные условия лучше. Ты что думаешь, он случайно тогда к тебе прописался? Это у тебя была любовь, а у него голый расчет. Обсчитался мальчик.
- Нет, тогда он меня любил:
- Да, - с чувством поддержала ее Дина. - Тебя и еще пару-тройку баб. Искренней и чистой любовью.
Маруся молча переваривала ситуацию. Надо было определиться. Все вроде бы ясно, но напрягало проклятие, с такой ненавистью выплюнутое отцом ее ребенка. Если бы он просто обматерил ее, было бы не так страшно. То есть вообще не страшно. Забыла бы, и все. А тут уж больно жутковато получилось, словно пророчество. И эхо это еще! В душе разбухало неуютное предчувствие чего-то плохого.
Дина с жалостью посмотрела на нее:
- Хочешь, к психологу сходим. У тебя сейчас состояние очень взвинченное, поэтому и мерещится невесть что. Депрессия на фоне развода.
Мысли потекли в другом направлении:
- А как же мне теперь разводиться? Где я его найду?
- А нигде, - беспечно ответила Дина. - Подашь заявление на развод. Так мол и так. Муж исчез в неизвестном направлении. Ай-ай-ай, какое горе. Чувства остыли, несходство характеров, аморальный образ жизни: Прошу считать меня свободной.
- А как его выписать отсюда?
- Вот теперь ты мне нравишься, - ухмыльнулась Дина. - Не вопрос. Выпишем.
- Как выпишем-то? - не унималась Маруся.
- Слушай, ты не гони волну. Все сразу не бывает!
Но Марусе хотелось, чтобы все сразу. Этот этап биографии хотелось поскорее закончить. Оторвать, скомкать и выбросить. Словно и не было ничего. Но это было бы слишком просто. Права Дина: все сразу не бывает.
- Хватит о плохом. Давай о хорошем, - Дина гордо потрясла темной бутылкой, в которой что-то тягуче булькало. - У тебя штопор есть?
На поиски штопора ушло полчаса. Попытки оказались бесплодными. Они задумчиво разглядывали емкость.
- Так, - наконец сориентировалась Дина. - Давай гвоздь и молоток.
- Зачем, стекло ведь, разобьется:
- Ой, до чего ж ты умная, где не надо! Неси!
От первоначальной цели пробить в пробке дырку и вылить вино через полученное отверстие пришлось отказаться. Как только забитый гвоздь с нечеловеческими усилиями был вытащен, мягкая пробка сомкнулась, и ни капли вина вытрясти не удалось.
Усталые подруги с ненавистью посмотрели на непобедимую бутылку.
- Что ты за хозяйка, если у тебя даже штопора нет, - с укором сказала Дина. - По такому поводу - и не выпить!
Маруся пить не хотела, но не бросать же дело на полпути. Тем более, что Динуля старалась. Если сказать правду, она обидится. Поразмышляв некоторое время, она вернулась к шкафчику, где хранились всякие инструменты. Погремев внутренностями коробки, набитой хозяйственным хламом, она пришла к выводу, что ничего подходящего, что могло бы помочь, здесь нет. Выход есть. Его не может не быть.
Взяв амбарный гвоздь, она снова начала заколачивать его в пробку. Дина подозрительно следила за ее манипуляциями. Через полчаса остатки основательно продырявленной и раскрошенной пробки плавали в полусладком красном вине, а счастливые собутыльницы наливали вожделенный нектар через чайное ситечко и мечтали о новом холостом будущем.
Валентина Макаровна приняла известие о разводе на ура. Она сама пошла с Марусей на прием в суд и даже пыталась намекнуть на взятку усталой пожилой судье, чтобы та поспособствовала скорейшему разрешению дела. Служительница Фемиды устало протерла очки мятым носовым платком и недовольно пробурчала:
- Да угомонитесь Вы! Какая Вам разница, куда торопитесь? Может, супруги еще помирятся.
- Вот этого-то я и боюсь, - мама навалилась на стол и попыталась снизу вверх заглянуть в глаза судье.
- А Вы не бойтесь, - туманно ответила тетка, никак не прокомментировав попытку дачи взятки. - Вы на раздел имущества подавать будете? - обращалась она исключительно к Валентине Макаровне, поняв, что Марусе права голоса в этом тандеме никто не давал.
- Зачем это, - возмущенно воскликнула мама и поспешно добавила: - Все и так наше! Голодранцем пришел, голодранцем и уйдет! Нечего нам делить!
- Ну-ну, - судья насмешливо глянула из-под очков. - Только Вы не забудьте, что он тоже имеет право подать на раздел.
- Не волнуйтесь, - безапелляционно бросила бывшая теща. - Мы ему права-то поотшибаем:
Два месяца до суда Маруся жила как в тумане. Сразу навалилась куча проблем. Надо было бегать собирать бумажки, справки. Опять встал вопрос о сдаче квартиры. Вернее, Маруся сама предложила этот вариант, поскольку не хотела сидеть на шее у родителей.
- Можно подумать, - развеселился папа на семейном совете, - что раньше тебя содержал муж:
- А теперь в связи с потерей кормильца, - встряла мама, - ты собираешься бедствовать.
Получалось, что она иждивенка на шее у родителей. Такой расклад был не просто неприятен. Это было обидно.
- Тогда я работать пойду, - не унималась она.
- А Максима куда?
- В ясли.
- Даже если дать взятку, такого маленького никуда не возьмут! Не болтай ерунду. Отец теперь нормально зарабатывает, меня начальником лаборатории сделали. Прокормим мы вас. А квартира тебе нужна. Надо все-таки личную жизнь устраивать:
- Да-да, - неудачно прокомментировал папа: - Пока совсем в тираж не вышла:
Мама попыталась испепелить его взглядом. Папа жутко покраснел и смутился:
- Это я так пошутил. Ты еще ого-го:
- 'Еще' - звучит обнадеживающе, - горько подтвердила Маруся. - Какая личная жизнь, если у меня ребенок на руках?
- Ну, - решил разрядить обстановку Игорь Борисович, - когда будешь заниматься 'личной жизнью', можно будет его на время в кроватку положить.
- Это ты сейчас опять попытался шутить? - мрачно поинтересовалась мама.
- Попытался, - уныло согласился он.
В результате было решено, что Маруся восстановится в институте на вечернем: днем она будет заниматься ребенком, а вечером учиться. Жить с Максиком они будут в бабушкиной квартире:
- Ты уже взрослая женщина, - наставительно сказала мама. - У тебя должна быть своя площадь. Мало ли что: - загадочно добавила она.
Ни на какое 'мало ли что' Маруся даже и не надеялась. А мама тем временем активно готовила почву для атаки. В ее лаборатории уже больше года работал младший научный сотрудник Аркадий. Аркаша. Изучив его личное дело, Валентина Макаровна пришла к выводу, что такой зять ее бы устроил. Жил он с мамой в коммуналке в центре города. Женат не был. Не пил, не курил и был тих и робок. Леденец в фантике, а не зять. Конечно, новый русский предпочтительнее, но где ж его взять? На безрыбье и рак рыба.
Глава 24.
Аркаша был субтильным невысоким юношей с умеренно приятным лицом, копной черных как смоль волос и потрясающим носом, на котором ютились большие очки в толстой костяной оправе. Он приходил на работу в неизменном сером костюме, с нашитыми на локтях кожаными заплатками, при галстуке и обязательно в белой рубашке. Этакий пай-мальчик из хорошей семьи. Он никогда не опаздывал, не отказывал в просьбах и не разгадывал в рабочее время кроссвордов. Его можно было брать голыми руками. И Валентина Макаровна перешла в наступление.
В обеденный перерыв, нагрузив поднос малосъедобными столовскими деликатесами, она величественно подплыла к его столику и кокетливо спросила:
- Аркаша, я не помешаю.
Аркаша скучал один, и помешать ему было трудно. Он расцвел ей навстречу счастливой улыбкой и с готовностью подобрался, желая освободить для всесильной начальницы как можно больше места за липким потрескавшимся столиком.
Валентина Макаровна села перед ним, печально оттопырив губу и пытаясь нагнать на лицо выражение грусти. Судя по всему, у нее это получилось. Подчиненный суетливо заерзал и осторожно спросил:
- У Вас что-то случилось?
- Ох, деточка и не спрашивай:
Она замолкла в ожидании его дальнейшей реакции. Если бы Аркадий был женщиной, то он уже засыпал бы ее нетерпеливыми вопросами. Но недогадливый младший научный сотрудник лишь сочувственно смотрел на нее грустными телячьими глазами.
- Вот бестолочь, - недовольно подумала Валентина Макаровна.
Некоторое время она тяжело повздыхала, аккуратно провела пальцем под правым глазом, вытирая несуществующую слезинку и, наконец, поняв бесплодность своих намеков, печально сказала:
- Дочка у меня развелась. Такая умница, красавица, а одна осталась.
- Ну, не переживайте! Раз 'умница и красавица', снова замуж выйдет, - опрометчиво утешил начальницу Аркаша.
- Легко говорить. Ей такой подлец попался! Так страшно обманул мою девочку, а она чистый невинный ребенок поверила! От такой травмы очень тяжело оправиться. Она у меня такая домашняя, хозяйственная: Вот сидит теперь в четырех стенах, никуда не выходит. Не на дом же ей кавалеров-то приводить!
Она уже начинала закипать. Редкостная недогадливость обычно схватывавшего все на лету Аркадия изумляла и выводила из себя.
Он похлопал длинными густыми ресницами и наивно спросил:
- А почему не домой?
- Да, милый мой, кого ж я ей приведу? Не на улице же женихов отлавливать!
Аркадий согласно закивал головой. Валентине Макаровне захотелось его пнуть. Издевается он что ли? Или, строя из себя идиота, пытается избежать уготованной участи? Она изобразила озарение внезапно пришедшей ей в голову мыслью:
- Аркашенька! А может у тебя есть знакомые холостые мальчики?
- Нет, - подумав, ответил он. - Женаты уже все. Только я один в холостяках засиделся.
Юношу несло в расставленные сети, как одуревшего от погони зайца. Валентина Макаровна плотоядно посмотрела на Аркадия, аккуратно резавшего тупым ножом загнувшийся от старости и неумелой обработки кусок мяса:
- Да ты что! Не может быть! Такой мужчина и один! Ну, девушка-то у тебя, наверное, есть?
- Нет, - простодушно сообщил Аркаша. - За хорошей девушкой ухаживать - деньги нужны, а плохая девушка не нужна мне.
Потряся начальницу этим мудрым изречением, он начал с аппетитом жевать, изредка порхая ресницами и смущенно улыбаясь окаменевшей Валентине Макаровне.
- Интересно, - соображала она. - Это намек или что?
- А плохая девушка - это как? - на всякий случай решила уточнить она, чтобы определиться, к какой категории присмотренный жених относит ее дочь.
- Плохая девушка, это которая не может понравиться моей маме.
Односложность ответа не позволяла сделать какие-либо выводы. Надо было срочно корректировать ситуацию.
Благодушно улыбаясь, Валентина Макаровна откинулась на спинку стула и согласно закивала головой:
- Вот именно! Мамы в семейном вопросе - самые главные консультанты. Я тоже считаю, что хороший зять - это тот, кто нравится мне! - и она радостно хохотнула. - Вот ты бы мне понравился. Однозначно!
Аркаша поперхнулся и закашлялся. Он уже давно понял, к чему клонит начальница, но до конца уверен не был. Прикинув все возможные варианты, он решил, что самое лучшее, это дождаться, пока уважаемой Валентине Макаровне надоест ходить вокруг да около, и она, наконец, прямым текстом озвучит свое предложение. Во избежание, так сказать, разночтений. Первый ход должна была сделать она, но многоопытная мамаша переиграла своего юного партнера. Получалось, что сейчас он должен был себя предложить в качестве зятя. Или насмерть обидеть начальника лаборатории, в которой он собирался шагать по карьерной лестнице в заоблачные дали. Натужно кашляя и прикрываясь салфеткой, он пытался выиграть время. Валентина Макаровна легко перегнулась через стол и от всей души шарахнула его по спине. Он немедленно перестал кашлять и начал икать.
- Тьфу ты, как неловко получилось, - расстраивался Аркадий, торопливо хлебая приторный розоватый компот. - Как теперь разговаривать?
Валентина Макаровна села и ласково сказала:
- Ничего, бывает. Ты воздух вдохни и постарайся не дышать.
Аркаша послушно вдохнул и затравленно посмотрел на нее: - Ну чего она молчит? Самому что ли в гости к ней напрашиваться на эти смотрины!
Поразглядывав некоторое время будущего зятя, выпучившего на нее глаза и медленно наливающегося нежным фиолетовым цветом, она великодушно сказала:
- А что мы с тобой все на работе, да на работе общаемся. Приходи-ка ты к нам в гости. Чайку попьем, - она многообещающе улыбнулась, кокетливо стрельнув глазами, и добавила: - Выдохни, а то лопнешь.
Весь остаток дня он таращился на монитор, приводя мысли в порядок. Но получалось плохо. Вернее, вообще не получалось. Почему она с ним заигрывала? То, что он пойдет на это чаепитие, не обсуждается. Само собой. Но она так странно закончила беседу в столовой, что теперь было не очень понятно, к кому именно он идет: к ней или к ее перезревшей дочке. С одной стороны, стать зятем собственного шефа - невероятная удача. Для начинающего 'мэнээса' это не просто прыжок по служебной лестнице, а натуральное катапультирование, с приземлением в очень мягком и уютном кресле как минимум ее зама. С другой стороны, иметь в начальниках тещу, да еще такую, как Валентина Макаровна, это всю жизнь пресмыкаться и дома и на работе. С третьей, еще неизвестно, что там за дочка. Матерям свойственно переоценивать положительные качества своих детей. Он сам не раз слышал, как его мамуля, болтая с подругами, описывала его, как потрясающего красавца, косая сажень в плечах, рядом с которым она чувствует себя Дюймовочкой. Может там ' в четырех стенах' такое сидит, что и на улицу выпустить страшно. Эта мысль ввергла его в уныние. Хотя, оставалась еще надежда, что начальница сама положила на него глаз и грядущее чаепитие никакие не смотрины, а романтический вечер вдвоем. Он тоскливо вздохнул, покосившись на восседавшую в кресле Валентину Макаровну. Еще неизвестно, что хуже. Пылкая престарелая любовница, превосходящая его по возрасту раза в два, а по габаритам и вообще не меньше, чем в три, это даже не беда, а катастрофа. Карьера карьерой, а становиться посмешищем для коллег он не хотел. По всему получалось, что лучше крокодилообразная, но молодая дочь, чем ее молодящаяся мамаша.
- В крайнем случае, уволюсь, - решил он. - Сначала надо посмотреть, кого мне собираются подсунуть.
К концу рабочей вахты нарисовалась еще одна проблема. Валентина Макаровна, периодически зыркавшая на предполагаемого зятя с хищной улыбкой на добром лице, никак не комментировала свое приглашение 'на чай'. Самому возобновлять скользкую тему не хотелось, а назревавшая неопределенность угнетала. Время визита оставалось неизвестным, а ведь требовалось еще подготовиться. Вдруг она запланировала свою акцию на сегодня. При этой мысли бедного Аркашу прошиб холодный пот. Многократно заштопанные носки сегодня опять порвались на пятке. Даже если раздеваться до трусов не придется, что тоже не факт, ботинки заставят снять в любом случае. Если дойдет до интима, то : до полного интима не дойдет, поскольку партнерша умрет от смеха, глядя на его голубые в цветочек семейные трусы, сшитые мамой из огромного, поистине, бесконечного куска материи, купленной ею по случаю, чуть ли не в молодости. Из этого ситчика шились занавески на кухню, халаты, передники, прихваточки, кофточки и, наконец, веселенькие трусишки, в которых он и ходил. 'Парадный' набор, купленный пару лет назад заботливой мамой, так и продолжал лежать дома нераспакованным на одной из полок старого шкафа. Он состоял из носков, украшенных сдержанной прибалтийской биркой, намертво пришитой к товару голубоватой ниточкой, и комплекта белого нижнего белья. Майка просматривалась сквозь хрусткий полиэтилен достаточно четко, а вот трусы прятались где-то в глубине, не позволяя определить их размеры и смущая многообразием догадок по поводу фасона. Мама назвала их 'обычными трусиками', что только укрепило сомнения сына. То, что нормально для мамы, могло оказаться неприемлемым для него. Нет, конечно, никаких рюшек и бантов на них нет, но если это кальсоны, или, что еще хуже, семейные панталоны: Рачительный Аркадий никак не мог отважиться открыть пакет, поскольку вполне могло случиться так, что это замечательное белье так никогда и не понадобится, и тогда его можно будет продать, не потеряв в стоимости ни копейки.
Аркадий вздрогнул от ворвавшегося ему в ухо свистящего шепота:
- Ну, так когда мы увидимся? - начальница по-свойски подмигнула ему щедро накрашенным глазом. Дичь была загнана в угол и тихо ждала своей участи. Правильные отношения с зятем надо начинать строить заранее.
Слегка отодвинувшись, 'дичь' просипела:
- Я сегодня никак не смогу. Я уже маме обещал сводить ее в театр:
Это было первое, что пришло ему в голову. В принципе, Валентина Макаровна на сегодня и не рассчитывала. Марусю тоже надо было подготовить и придать ей товарный вид.
- Вот и славно, - заключила она. - Значит, завтра после работы и поедем.
Глава 25.
Анна Иосифовна пребывала в состоянии крайней растерянности. Аркаша во всем привык полагаться на мамино мнение. И не спорить. Вот и сейчас он выжидательно смотрел на нее. А что она могла сказать? Та скудная и путанная информация, которую он ей тут озвучил, не позволяла сделать правильные выводы. То есть, конечно, позволяла, но их было слишком много, и все они были абсолютно разными.
- Так и что, ты даже не спросил, с кем тебе придется женихаться?
- Мама, как ты себе это представляешь? Ситуация была не подходящая!
- Ой, не морочь мне голову! Надо быть хитрее. Не понял - переспроси, не в лоб, а с умом:
- Как, мама? С кем из Вас я буду спать в результате? Так что ли?
- Таки не строй из себя голожопого младенца! - завопила мама. - Ты мог сказать, что почтешь за честь, стать ее зятем и нарожать ей внуков, и посмотреть на реакцию. Если не обрадуется, значит, не в зятья тебя звали, а если обрадуется, то значит, что дочку с рук сбывает.
- Мама, можно подумать, что все так просто! И внуков я родить не смогу при всем старании, это не мужское дело.
- Да-а, - гордо затрясла головой Анна Иосифовна, - это точно! Ваше мужское дело мы знаем! Помню-помню, твоего отца. Вот она, кровь поганая, где вылезла!!! Быки-осеменители:
- Мама, перестань, - досадливо поморщился Аркадий, забыв про сыновнее почтение. - Не надо мне экскурсов в историю животноводства:
- Эта 'история животноводства', как ты изволил выразиться, - ехидно сообщила мама, - теснейшим образом связана с историей нашей семьи, а именно, с твоими предками по отцовской линии.
- Ма-ма, - напрягся он. - Давай не будем отклоняться от сути проблемы. Что мне завтра делать?
- Что-что, - обиженно ответила мать, так невежливо прерванная на полуслове. - Импровизировать.
- Ну, подскажи хоть, - Аркаша примирительно ткнулся ей лбом в плечо. - Может, я правда, женюсь.
В результате было решено, что идти на работу надо однозначно в 'парадом наборе', а там - как карта ляжет. Костюм был один, поэтому здесь обсуждать особо было нечего. К чаю необходимо было купить тортик. Мама сходила в булочную и через час принесла приплюснутый вафельно-сливочный кирпич с орехами.
- Вот, - гордо сказала она. - Самый дешевый из более-менее приличных. Идеальный вариант: крем не смажется и не испортится, поскольку его там нет, - мама довольно рассмеялась. - Переворачивай сколько душе угодно, на внешний вид это не повлияет. Ты бы не догадался такой купить!
Вспомнив давку в метро, он не мог не согласиться. В таких условиях любой кондитерский шедевр будет изничтожен и превращен в блин.
- Так, теперь цветы, - мама задумчиво посмотрела на потолок.
- Зачем цветы? - заупрямился Аркаша. - И так торт купили, хватит. Цветы - это уже излишество!
- Так положено, не позорь семью, - строго сказала мама.
- Да в чем позор-то? По-моему, это элементарное мещанство. Я потрачусь, а им это не нужно!
- Какой смысл чистить с утра зубы, если к вечеру они все равно испачкаются? - задала мама риторический вопрос.
Но Аркадий сдаваться не хотел:
- Это элементарное требование гигиены!
- А цветы даме - элементарное требование этикета. Как же я тебя воспитала, если ты этого не понимаешь? - спросила мама без особого расстройства в голосе. - Экономия не всегда уместна. Рационализм в расходах не должен переходить в жадность.
- Какая жадность?! Мы же торт им купили!!! Пусть едят и радуются. Вот если будет свадьба, тогда я куплю букет. А сейчас еще не очень ясно, что я буду иметь с этого культпохода!
Результатом этой вялой перепалки стало то, что мама лично пошла провожать утром сына к метро, чтобы помочь выбрать наиболее подходящий случаю букетик.
Они гордо прошли мимо цветочного киоска, даже не посмотрев на роскошные розы в блестящих обертках.
- Надо покупать с рук, - со знанием дела сказала мама. - Сейчас уже почти лето, цветов на рынке море.
- Жаль на клумбе какие-то кладбищенские посадки. Был бы стебель подлиннее, ничего и покупать бы не пришлось, - напряженно ответил Аркаша, зорко вглядываясь вдаль и пытаясь высмотреть какую-нибудь скромную старушку с букетиком.
- Сирень брать не будем, - мама быстро шла вдоль шеренги разнокалиберных товаров. Здесь можно было купить все: от ржавых ручек и старых телефонов, продаваемых лиловолицыми алкашами, до 'настоящих итальянских колготок', упакованных в неброские мятые коробочки, предлагаемых веселыми горластыми цыганками. Цветы тоже имелись, но неприличные ценники, прилепленные к оберткам, даже не вызывали желания торговаться. Наконец, между пареньком, продававшим поштучно лимоны из коробки, и необъятной теткой, трясшей веером из вяленой рыбы обнаружились искомые цветочки.
- Какие у Вас самые дешевые? - напористо спросила мама бледную девушку с ярко-фиолетовыми губами.
- Вон те, - равнодушно ответила девица, ткнув длинным серебристым ногтем в жалкую веточку неизвестных серовато-белых цветочков. Единственным их достоинством был толстый длинный стебель.
Пожевав губами, Анна Иосифовна сурово вынесла вердикт:
- Дороговато! - и молча с подтекстом посмотрела на продавщицу.
Та лениво перекатила во рту жвачку и нахально усмехнулась:
- Дама, чего дорого-то, Вы ж цену не спросили.
- А я и без этого вижу, что дорого продаете.
- Ну и иди себе, травы нащипли: - цветочница состроила глазки Аркадию и спросила уже более любезным тоном:
- А Вам чего?
- Он со мной, - оборвала мама попытку пофлиртовать. - Так на сколько договоримся?
- Я с тобой договариваться не собираюсь, - уперлась цветочница. - Цена фиксированная. Тут с тобой торговаться никто не будет, не на рынок пришла!
- Ой, держите меня! - мама уперла руки в бока, почувствовав себя в родной стихии. - Не на рынке? А где ж? Неужто я в магазин попала?
Голос Анны Иосифовны набирал мощь, словно кто-то подкручивал регулятор громкости:
- Безобразие! Спекуляция чистой воды. Надо милицию вызвать и проверить, по какому праву Вы тут стоите.
Парень с лимонами опасливо оглянулся и убрал ценник со своей коробки. Тетка с воблой сохраняла нейтралитет.
- Мама, - Аркаша не хотел становиться эпицентром скандала, - перестань немедленно. Как ты себя ведешь!
Анна Иосифовна возмущенно выдохнула:
- А ты не груби матери. Да за такие деньги вон розы можно купить: Два букета, - подумав добавила она, и неожиданно спокойно обратилась к девице: - За полцены возьму.
- Да продай ты этим крохоборам, Таньк! Дался тебе этот гербарий! - громко прошептала тетка с рыбой. - Пусть берут и уматывают, всю торговлю только портят.
- Позвольте, - влез Аркадий, обидевшийся на 'крохобора', - по какому праву:
Мама резко и сильно ткнула его локтем в бок:
- Так что? Отдадите за полцены?
- Отдам, - процедила цветочница.
- И упакуйте красиво, - не унималась мама.
- Десять рублей, - односложно сообщила девица.
- За все?
- За упаковку! Вы в своем уме, женщина?
Торг продлился еще минут пятнадцать. В результате стороны разошлись страшно недовольные друг другом.
Сжимая в руках добытый цветок, коробку с тортиком и потертый портфель, он пронесся мимо проходной и через ступеньку поскакал на второй этаж. Увидев предполагаемого зятя в полной боеготовности, Валентина Макаровна удовлетворенно улыбнулась. Все складывалось просто замечательно.
Маруся, предупрежденная о смотринах накануне, приготовила ужин и тряслась в преддверии знакомства. С одной стороны, ее смущала предстоящая процедура, очень смахивавшая на сводничество, а с другой, надо было когда-то начинать. И с кого-то. Этого 'кого-то' мама описала как интересного интеллигентного молодого человека, подающего большие надежды.
Отопление уже отключили, и Маруся мерзла в тонком сарафане, так выгодно подчеркивавшем все ее прелести. Конец мая оказался зябким и пасмурным, хотя весна в ее организме бушевала, как тайфун 'Виктория'. Хотелось любить быть любимой быть счастливой: А получится ли?
- Должно, должно получиться! - убеждала она себя, вспоминая свой любимый фильм с Ириной Муравьевой. - Я самая обаятельная и привлекательная, - выстукивая зубами замысловатую дробь, повторяла она незатейливую присказку. Ей вдруг пришло в голову, что трясет ее не от холода, а от страха.
- Ну, и чего бояться? - уговаривала она свое отражение в овальном зеркале прихожей. - Не понравлюсь ему, и скатертью дорога.
А отражение, демонстрируя почти в полный рост ее безоговорочную красоту и женскую привлекательность, нашептывало: - Есть, есть чего бояться. Может, это твой первый и последний шанс. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Лови синицу, упустишь - всю жизнь одна прокукуешь. Кому ты нужна с ребенком, толстая, глупая, без диплома:
- Тьфу, - одернула сама себя Маруся. - Нужен кому мой диплом: Не, я красавица! Я самая обаятельная и привлекательная: С ребенком. Как там они, кстати?
Макс остался в ее квартире с Динулей. Подруга с радостью согласилась побыть нянькой:
- Пора тренироваться в использовании детей. Инструкция к 'шилопопу' прилагается или действовать по обстоятельствам?
Инструкцию Маруся выдала на 4 листах. Дина обалдело покачала головой, но обещала соблюсти все пункты. Интересно, получилось ли? Но звонить сил не было. Маруся успокоила себя тем, что в случае форс-мажора Дина отзвонилась бы сама.
Звук открываемой двери почти физически ударил ее по ногам, коленки подогнулись, и она едва не рухнула на пол.
- Господи, мамочки, - металось в голове. Холод и озноб сменились жаром. Ее прошиб пот, руки ходили ходуном, щеки горели: - Бежать! Куда? На кухню!
Всю дорогу Аркадий вел с Валентиной Макаровной светскую беседу о природе, погоде и политической обстановке. Начальница ни словом, ни намеком не желала ему помочь. Они разговаривали как случайно попавшие в один вагон после долгого трудового дня коллеги по работе, которые вот-вот разойдутся в разные стороны. Валентина Макаровна волновалась не меньше него. Мало ли что, вдруг, не выйдет. Хотя. что именно может не выйти в данной ситуации?
Когда они вышли на улицу, она осторожно спросила:
- А что ты, Аркаша, о дочке ничего не спрашиваешь?
- Вот оно, - ухнуло сердце. - Сейчас как скажет, что дочка - это предлог. И все. Труба дело. Правда, можно еще убежать, пока в квартиру не заманила: Торт с мамой съедим. А цветы жалко. Так и знал, что не надо было тратиться!
Виновато поморгав, он ответил:
- Да неудобно как-то. Наверное, будет правильнее у нее самой все спросить.
Ну вот. Давай, говори, что дочки-то дома нет:
- А взгляд со стороны тебя не интересует? - лукаво улыбнулась Валентина Макаровна.
- Ну так:, Вы же - мать. Родители не в состоянии судить о детях объективно.
Она нахмурилась и испытующе посмотрела на него: чего еще за намеки. Но Аркаша наивно махал ресницами и смущался, меняя цвет, как хамелеон - с фиолетового на белый и обратно.
- Молчит, - ужаснулся 'жених' и совсем скис. По всему получалось, что нечего ей сказать. Он с тоской оглядел мощный торс всесильной начальницы, пытаясь найти хоть какой-то плюс в грядущем разврате. Не получалось:
- Ну, с Богом, - зачем-то сказала Валентина Макаровна, вставляя в замочную скважину ключ.
- Да уж, - затрясся от ужаса и унижения бесправный Аркаша. Сейчас ему предоставлялся последний шанс удрать, пока она там возится с замком. Но отяжелевшие конечности намертво прилипли к холодному бетону лестничной клетки.
- Прошу, - как Царевна-Лебедь махнула рукавом Валентина Макаровна. - Располагайся, чувствуй себя как дома.
Первое, что бросилось в глаза - огромные мужские тапки, стоптанные почти до дыр, в банальную бордово-серую клеточку.
- У нее еще и муж есть, - простонал про себя Аркаша. Но дверь за спиной хищно лязгнула замком: Валентина Макаровна отрезала ему путь к отступлению. Все.
Ополоумевшая от ужаса Маруся застыла, привалившись к косяку. Надо было срочно принять позу, демонстрирующую полнейшее безразличие к сватовству. Ха, подумаешь да у нас это обычное дело. Женихи табунами ходят. Выбираем достойнейшего. Да вот. Ее опять затрясло. Она доковыляла до стула и плюхнулась на него, картинно отставив ногу. Сарафан слегка задрался, оголив колено. Подперев голову, она застыла в позе Аленушки, ожидающей братца. Сейчас он, цокая козлиными копытцами, прибежит к ней и ласково боднет рожками:
- Да что ж это за чушь в голову лезет! - расстроилась она, пытаясь унять лихорадочную тряску подбородка.
- Давай, разувайся, - донесся из коридора мамин голос. Робкая надежда на то, что кавалер потерялся по дороге, рухнула.
Глава 26.
Царившая в квартире тишина подтвердила самые худшие Аркашины опасения. Он обреченно посмотрел на Валентину Макаровну, завопившую в пространство:
- Мариша, ау! Ты где? А у нас гости!
Ответом была тишина. Начальница мастерски изобразила удивление и резво рванула в глубь апартаментов.
- Ты чего тут? - донесся ее растерянный голос.
- Ой, только бы не муж, - заметался в ущелье прихожей Аркадий, пытаясь сорвать с вешалки куртку. Сильные пальцы с перламутровым лаком плотно обхватили его плечо. Ощущение было такое, словно он попал в капкан. Хотя, почему ощущение? Так оно и было. Сейчас с него спустят шкурку, а тушку освежуют:
- Ты куда намылился? - злобно дохнула на него вовремя вернувшаяся Валентина Макаровна.
- Я: это: куртку поправить, чтоб не помялась. Того: неудачно повесил я ее: Вот.
Она недоверчиво смерила его взглядом, смягчилась и поволокла за собой, громко приговаривая:
- Сейчас сядем, поужинаем. Как удачно, что ты к нам решил заглянуть. Знакомься, это моя дочь, Марина, - впихнула она его в кухню. Тычок между лопаток был таким сильным, что заныл позвоночник.
Сказать, что Аркадий остолбенел, это просто ничего не сказать. Он не просто замер, а даже, казалось, перестал дышать. У стола, вполоборота к нему сидела роскошная девушка. Кустодиевские формы, толстенная светло-русая коса и сногсшибательное полное колено, аппетитно торчавшее из-под юбки. Только выражение ее лица слегка напрягало. Оно было неестественным и странным: в круглых вытаращенных глазах плескался ужас на грани безумия, нижняя губа слегка оттопырилась и тряслась. Так вот в чем крылся подвох! Он с самого начала не сомневался в том, что не могли его позвать в гости к начальнице просто так, за здорово живешь.
- Все ясно, это еще хуже, чем я думал! Катастрофа! - мысли огромными пузырями распухали в мозгу и лопались. - Девка-то с отклонениями. Вот почему она ее пристроить никак не может! Мама дорогая, что делать? Не имеют права женить насильно! Не имеют!
- Мариша, - весело чирикала мама, - накрывай, мы проголодались! Это Аркадий, младший научный сотрудник, из моей лаборатории:
Невеста что-то нечленораздельно то ли хрюкнула, то ли икнула, и, тяжело поднявшись, на негнущихся ногах пошла к плите.
- Пошли, Аркаша, в комнату. Мариночка сейчас все принесет.
- Ничего себе 'принесет', - подумал Аркадий. - Да она запросто на меня и первое, и второе вывернет. А все-таки жаль, красивая-то какая! Надо же, как ее природа обделила: такая внешность, а мозгов в черепушку не положила. Не, так и знал, что цветы не надо было покупать. Но какие формы!
- А ей не надо помочь? Вдруг расплещет что-нибудь: или уронит: - неуверенно попытался он изобразить галантность.
Медленно приходившая в себя 'невеста' неожиданно подала голос, возмутившись его последним высказыванием:
- С чего бы это мне ронять? Что я, убогая какая?
Она уже нашла в себе силы разглядеть притащенного мамой кавалера. В первые минуты она растерялась настолько, что не смогла адекватно оценить предлагаемый для замужества экземпляр. Теперь, рассмотрев подробности, она осмелела настолько, что перестала смущаться. Если бы мама добыла красавца, тогда да, Марусе было бы не совсем удобно в роли сбываемого с рук лежалого товара. А с этим хлюпиком она чувствовала себя почти на равных. Еще неизвестно, кто кому нужнее! Замуж, конечно, хочется. Для восстановления собственного реноме, и вообще, гормоны пляшут: Но хвататься за первого встречного не хотелось. Тем более, что встретилось не совсем то, о чем мечталось.
Даже совсем не то. Пиджак мешком висит, как на вешалке, ростом он явно ниже нее. Определенно, не Бельмондо! Мелковат и страшноват. Но других предложений пока не поступало. И этот тоже что-то не торопится в любви изъясняться. Может для признаний еще и рано, но можно было бы хотя бы не пялиться на нее, как на обезьяну в зоопарке: со смесью брезгливости и любопытства. Вот почему он так странно смотрит? Не понравилась, что ли? Возмутительно! Заловленный мамой заморыш ей тоже не особенно-то и приглянулся, но она же не пытается ему продемонстрировать свое мнение убойной мимикой. Что он так за ней следит глазами, так и шныряет? Никакого восхищения во взгляде. Похоже, что он ее почему-то боится. Ну, понятно. Напрягается в присутствии начальницы. Фу ты, противно как! Неужели она не заслуживает чего-то большего? Почему женихов надо затаскивать в дом силком?
Маруся взяла из ящика ножи и вилки и стала приближаться к столу. Увидев надвигающуюся на него с колюще-режущими предметами наперевес невесту, Аркадий съежился. Маруся притормозила, удивленно глядя на скукожившегося кавалера.
- Жук навозный, - обиженно подумала она. - Можно подумать, что у меня рога, третий глаз или клыки прорезались. Идиот какой-то. Прямо уж такая я страшная! Не фотомодель, конечно, но и не баба-яга на куриных ножках: Да он же стесняется, - вдруг дошло до Маруси. Вот это уже было приятно.
Аркадий прятал глаза, боясь напороться на взгляд любимой начальницы. Валентина Макаровна недоумевала: обычно галантный и обходительный сотрудник сегодня вел себя, как окунь после бомбежки. Разве что животиком кверху не всплыл.
Маруся быстро накрыла на стол, принесла горячее и, ободряюще улыбаясь, уселась напротив жениха.
- Надо сделать поблажку этой ошибке природы, - великодушно решила она. - В конце концов, не исключено, что за жалкой цыплячьей внешностью скрывается человек потрясающей душевной красоты: Ну или что-нибудь не менее ценное для семейной жизни. Может, он будущий нобелевский лауреат, - неуверенно утешила себя Маруся. - Вон носище какой. А ребенку нужен отец и достойный пример перед глазами.
Сделав этот не совсем логичный вывод, она улыбнулась еще шире и подмигнула.
- Тик, - решил Аркаша и послал ей в ответ сочувствующую улыбку. Все трое некоторое время в тишине скребли вилками и ножами по тарелкам. Девица выглядела вполне нормальной.
- Ну, до чего ж хороша, - Аркадий с трудом подавил вздох и зажевал с удвоенным усердием, отгоняя от себя волнительные мысли. Нет, это совсем не значило, что он готов облагодетельствовать эту убогую, но при определенных обстоятельствах:
- Мариша, - решила мама оживить скорбную трапезу, - а как сегодня дела в институте?
- Нормально, сессия скоро.
- Мариша учится в педагогическом, - пояснила мама. - Вернее, уже почти заканчивает. Через год моя дочь станет дипломированным специалистом.
Она гордо посмотрела на Аркашу. Тот недоуменно моргал и пытался переварить услышанное: учится на педагогическом? Он еще раз посмотрел на лучившуюся радостью Марусю. Нормальное лицо. С какого перепуга он принял ее за 'сдвинутую'? Но в чем тогда подвох? Не может быть, чтобы Валентина Макаровна не смогла найти для дочери лучшую партию. Нет, его, конечно, тоже не за печкой нашли, но как-то сомнительно это все.
- Вот, будет детишек учить, - гнула свою партию мама. - Ты, Аркаша, детей любишь?
- Очень, - машинально ответил он, судорожно просчитывая варианты.
- Вот и хорошо, - констатировала Валентина Макаровна и внезапно спросила:
- А ты каких больше любишь: маленьких или уже подросших?
- Так это:, в школу-то уже подросшие ходят, - не понял Аркадий.
- А ты лично, - не сдалась Валентина Макаровна, - каких предпочитаешь?
Аркаша взмок и растерялся. Вопрос явно был с подтекстом, но с каким? Это намек на сексуальную ориентацию?
- Я предпочитаю совершеннолетних девушек, - запальчиво сообщил он.
- Бабник, - загрустила Маруся.
- Аркашенька, - вкрадчиво заулыбалась Валентина Макаровна, решив расставить все точки над 'i, - а ты сам сколько детей хочешь иметь?
- Я?
-Ты!
- Иметь?
- Да!
Внезапно в сознании всплыла и зависла догадка: его просто так отсюда не выпустят. Он, конечно, в чистых носках и новом белье, но морально 'делать детей' именно сейчас он не готов. Во всяком случае, пока ситуация не прояснится окончательно.
- Это слишком серьезный вопрос, - вывернулся он. - Я об этом пока не думал.
Валентина Макаровна смотрела на него, как рыбак, у которого с крючка сорвался жирный неповоротливый лещ. Не ожидала она, что будет так сложно!
Осмелевшая Маруся решила внести свои 'пять копеек' в светскую беседу. Аркадий ей не нравился совершенно. Не тот типаж. Жалкий он какой-то. Но юркая скользкая мыслишка об одинокой старости и статусе 'разведенки' мешала принять объективное решение. Конечно, самое простое сказать, что 'у нее, к сожалению, дела, приятно было познакомиться', и быстро уйти, забыв о существовании этого нефактурного кавалера. А дальше что? Она мать-одиночка с ребенком, лишним весом и кучей комплексов. Права мама, на безрыбье и рак рыба. Но как же унизительно это дурацкое сватовство! Будь, что будет: надо сказать ему про Макса напрямую, раз намеков зашуганный 'мэнээс' не понимает.
- Может, Вам еще салатика положить? Вон тот очень вкусный, Вы еще не пробовали. Это по эксклюзивному рецепту, - дипломатично начала она издалека.
- Да-да, - отмер Аркадий. - Конечно. Вы потрясающе готовите. Почти как моя мама.
Валентина Макаровна набычилась и уже открыла было рот, чтобы пригвоздить нахала за это 'почти', но Маруся ее перебила:
- Надеюсь, что сын подрастет и будет говорить про меня так же.
- А может быть у Вас будет не сын, а дочь, - игриво поддержал ее медленно оживающий кавалер. - Такая же красавица, как мама.
Маруся зарделась. После замечательной семейной жизни с Виктором к комплиментам в свой адрес приходилось привыкать заново. Валентина Макаровна разрушила намечающуюся идиллию словно колхозный трактор, промчавшийся по сонной деревеньке:
- Будет и дочка, если кто-нибудь постарается. А внук у меня уже есть. Максимка. Хочешь, фотографии покажу?
Маруся напряглась и опустила глаза. Изображая полнейшее равнодушие к обсуждаемой теме, она начала старательно резать зеленый горошек, выловленный из салата.
- Не может быть! Вы уже бабушка? Ни за что бы не поверил. Конечно, покажите!
Его затопили радость и облегчение: так вот в чем проблема! У нее есть ребенок. Да ерунда какая! Если это ее единственный дефект, то он хоть завтра готов под венец. Он посмотрел на предлагаемую жену другими глазами: неужели это все может достаться ему. Да ребята лопнут от зависти!
- Да, я уже полгода бабушка. Ты что, забыл, как мы отмечали в ноябре это достопамятное событие?
- Я, видимо, это пропустил, - с искренним расстройством в голосе сказал он. Не мудрено. Его, как самого молодого и несемейного, постоянно ссылали во всяческие командировки.
Преобразившая Валентина Макаровна нежно щебетала, комментируя принесенную стопку Максимкиных фотографий:
- Вот, это мы гуляем: А это мы купаемся. А вот, вот, Максим первый раз сам взял погремушку!!!
Аркаша машинально 'дакал', кидая на Марусю многозначительные взгляды, улыбаясь и изображая лицом нечто не совсем понятное, но весьма приятное.
- Не такой уж он и страшненький, - решила Маруся, окончательно разволновавшись. - Мужчина должен быть чуть симпатичней обезьяны. Дина всегда так говорила, хотя, скорее всего, она имела в виду крупного самца, а не макаку. Но это уже детали.
Аркадий оказался приятным собеседником, в меру остроумным и интеллигентным. Он был ей симпатичен, но не более того. Когда он прощался, Маруся не почувствовала ничего, кроме радости, что наконец-то можно вернуться домой и чмокнуть сонного Максимку, подоткнуть ему одеяльце:
- Ну, как? - требовательно спросила мама, закрыв дверь за кавалером. - Встретиться предлагал, позвонить обещал?
- Нет, - с запоздалым удивлением ответила Маруся. Действительно, нежно поцеловав ей на прощание руку и проникновенно посмотрев в глаза, жених отбыл без каких-либо намеков на следующую встречу. Возможно, его сковывало присутствие Валентины Макаровны, или он постеснялся делать подобные намеки, тем не менее, факт оставался фактом: продолжение знакомства оказалось под вопросом.
Накануне после долгих споров было решено не говорить Аркадию о том, что у Маруси есть собственная жилплощадь.
- Для чистоты эксперимента, - пояснила свою позицию мама. - Муж должен сначала полюбить тебя, а уж потом твои квадратные метры.
- Угу, сначала кубические, а потом уже квадратные.
Еще вчера Маруся была с этим абсолютно согласна, а сейчас она готова была осыпать маму упреками:
- Если бы он знал, что у меня своя квартира, то и отнесся бы ко мне иначе!
- Не к тебе, а к квартире!
- Да, но он же понимает, что семья где-то должна жить, тем более, что у меня ребенок! Ты же не думаешь, что твой подчиненный горит желанием поселиться вместе с тобой! А у него: Кстати, - опомнилась Маруся, - а он где живет?
- Дошло, наконец! Мама дура, мама все делает неправильно! Куда уж, ей, старой курице, все рассчитать! Он живет в коммуналке со своей престарелой мамашей! Мне не нужен зять, готовый жениться на тебе из-за бабушкиной квартиры. Это бесплатное приложение к тебе, так сказать, приятный сюрприз. Но узнать о нем он должен в самый последний момент, поняла!
- У меня такое чувство, что последний момент только что имел место быть, - Марусе было невероятно противно. До чего она дошла, если единственным козырем в деле устройства ее личной жизни должна стать квартира! Неужели она до такой степени неинтересна мужчинам? Ни в институте, ни в транспорте никто даже не делал попыток познакомиться, заговорить: Единственный претендент на руку и сердце только что попрощался и ушел.
- Ма, - всхлипнула она, опустившись на пуфик в прихожей. - Что им всем нужно, я не понимаю?
- Не им, а тебе! - захлопотала мама. - Тебе не хватает лишь капельки везения. Знаешь, есть поговорка: не родись красивой, а родись счастливой. Ты у меня красавица, умница, все у тебя есть. Найдем мы тебе мужа, найдем!
- Не хочу я искать! Он должен сам найтись, понимаешь?
- Найдется! Как миленький найдется!
Но это были всего лишь слова.
|
