|
<<< >>>
Глава 11.
Юрик, очередной кавалер Дины, оказался дома. Марина расстроилась и затопталась в коридоре, не зная, как себя вести. Парень обрадовался их приходу и смачно приник к Динуле в долгом поцелуе. Маруся завращала глазами, пытаясь найти точку, в которую было бы прилично уставиться в данной ситуации. Пока она старательно отворачивалась, Юрик отлип от Дины и, растопырив руки, двинулся в Марусину сторону.
- Я целоваться не буду, - взвизгнула она и заняла оборонительную позицию.
- Я и не планировал, - утешил ее он. - Позвольте Вас раздеть! В смысле, снять верхнюю одежду. Белье я трогать не буду, - на всякий случай добавил Юрик.
- Марусь, чего-то ты совсем сегодня тормозная, - расстроилась Дина. - Юр, погуляй до вечера, у нас серьезный дамский разговор намечается.
Юра понимающе кивнул и, накинув куртку, доложил:
- Буду у предков, если что - звони!
Марусе было ужасно неудобно. У самой никакой семейной жизни, и другим малину портит!
- Может, я пойду, - неуверенно сказала она Дине.
- Конечно, - обрадовалась Динуля. - Я так понимаю, ты за тем и ехала, чтобы в прихожей мне напачкать, а потом свалить домой!
Маруся испуганно посмотрела на пол: под ее сапогами расплывалась грязная лужица:
- Сейчас вытру, - смутилась она.
- Марин, ты начинаешь меня раздражать! Мой руки и иди на кухню, обедать будем.
Аппетита у Маруси не было, а Дина уже поела в кафе, поэтому решили ограничиться чаем.
- Так, не тяни, рассказывай, - потребовала Дина. - Я уже не за рулем, могу адекватно реагировать.
Маруся осторожно отхлебнула горячий чай, аккуратно поставила кружку на блюдечко и рассказала все, начиная с новогоднего вечера.
- М-да, - Дина нервно накручивала на палец челку и хмурилась. - Ты сама-то хоть понимаешь, что муж из него фиговый? Дело не в блондинке, дело в принципе: Любовницу можно устранить, ситуация от этого не изменится.
- Устранить? - похолодела Маруся.
- Ну да, грохнуть и зарыть в лесу: Ой, прости, я забыла, что у тебя сегодня чувство юмора загнулось, - заторопилась она, увидев расширяющиеся от ужаса глаза подруги. - Я не об этом. Ты подумай, зачем он тебе? Ну, вернешь его в семью, и что с ним делать? Это ж как трусы использованные: если чужая баба надевала, проще выбросить, чем отстирывать. Мысль улавливаешь?
- Я его люблю.
- О-о, - протянула Дина. - Это приговор. Ты уверена, или, может, это рефлексы? Знаешь, у человека после смерти рефлексы еще некоторое время сохраняются. Может и у тебя так: любви нет, а нервные окончания продолжают реагировать?
- Я пока еще жива, - напомнила Маруся.
- Не остри, у тебя сегодня плохо получается. Твой муж - гулящий алкаш, согласна? - хлопнула Дина ладошкой по столу.
- Нет!
- Нет? А про что ты только что рассказывала тут? Это называется как-то по-другому? Уж просвети меня!
- Он просто быстро пьянеет, - попыталась защитить мужа Маруся.
- Ну, знаешь ли, от ведра любой свалится!
- Он не пьет ведрами, он не лошадь:
- Ага, не лошадь! Жеребец он! - злилась Динуля.
- А волос, может, просто прицепился:
- Я не поняла, Марин, ты приехала рассказать, какой хороший у тебя муж? - подруга смотрела на Марусю, насмешливо приподняв брови. - Ты взрослая девочка, научись, пожалуйста, называть вещи своими именами. Тогда и принимать решения будет проще. Повторяю, он алкаш и кобель. Если у тебя кривые ноги, то можно сказать, что они не очень прямые, но суть от этого не изменится!
- У меня нормальные ноги, - обиделась Маруся.
- Что и требовалось доказать. Ты меня не слышишь! Хочешь, я расскажу тебе про своего предыдущего мужика.
- Ну, расскажи, - вяло согласилась Маруся. Она уже жалела, что приехала.
- В мой день рождения он напился как свинья и вернулся домой только поздно ночью. Этот урод квасил регулярно. Потом он обнаглел уже настолько, что несколько раз даже не ночевал дома, представляешь?
- Какой ужас, - искренне расстроилась Маруся.
- А один раз я увидела у него на рубашке след от губной помады. Прикинь, я стою раком, стираю его грязные тряпки и вдруг вижу это! Я его обстирываю, обглаживаю, кормлю, а он весь чистенький и свеженький, в глаженом мною белье бегает налево!
- Кошмар, Дин, какой мерзавец!
Дина некоторое время испытующе смотрела на нее, потом тяжело вздохнула:
- Марин, ты дура! Я про тебя рассказывала. Просто посмотри на свою ситуацию со стороны, это же так просто!
Маруся ошарашено замерла на табуретке. Про нее? Точно, про нее.
- Подумай хорошенько, кого и за что ты любишь! - Дина, не мигая, смотрела на нее.
- Он исправится, - неуверенно сказала Маруся. - Он не понимает, что мне это не нравится.
- Да неужто! - Дина вскочила и заметалась по кухне. - Ну почему мы, бабы, так цепляемся за мужиков! Ведь понимаешь, что дрянь: и в хозяйстве от него пользы нет, и в гости не выведешь! Ан нет, как хлам какой-то держим при себе - вдруг пригодится! Вот ты - молодая, красивая, зачем тебе этот слизняк? Еще заразу какую-нибудь принесет:
- Я не хочу разводиться, - честно сказала Маруся. - Представляешь, девчонки узнают, все пальцем будут тыкать - разведенка! Мама загрызет: я говорила, я предупреждала:
- Ты что, совсем уже? Какая разница, кто что скажет? Ты еще забыла старух во дворе упомянуть, у них, знаешь, тоже по любому поводу мнение имеется. Это твоя жизнь. Плясать под чужую дудку, это мазохизм. Кто-то где-то что-то скажет:
- Кому я нужна буду, - угрюмо ответила Маруся. - Я же замужем была.
- Да кого в наше время это волнует? Двадцать первый век на пороге! Нельзя себя недооценивать. Ты всем нужна, на тебя на улице заглядываются, мужики шеи сворачивают, бабы бесятся и ревнуют. У них портится настроение, когда ты идешь навстречу, такая сексуальная и соблазнительная:
- Ты что, Дин, бредишь? Кто это шеи сворачивает? Ты глянь на меня. Даже швейцар в твоем кафе меня дальше входа не пропустил!
- Научись слушать сначала, а потом спорь. Мне твои доводы не интересны. Если ты, глядя в зеркало, видишь там жалкое убогое создание, то именно оно и выходит на улицу, подволакивая кривые ножки и потряхивая реденькими тусклыми волосенками.
- Обалдела, - надулась Маруся. - Дались тебе мои ноги. А волосы у меня густые, нечего наговаривать:
- Марин, ну почему ты выхватываешь из моей психотерапевтической беседы какие-то невразумительные куски? Я просто пытаюсь донести до твоего сознания, что если ты будешь воспринимать себя, как ошибку природы, то мужики обязательно будут от тебя шарахаться. Цени себя, люби, холь и лелей, и тогда кавалерам захочется делать то же самое. Вот скажи, солнце, в чем ты ходишь дома?
- В халате, - недоумевающе ответила Маруся.
- А если вы собираетесь в гости, как ты готовишься?
- Никак, мы в гости не ходим.
- Вообще? - удивленно распахнула глаза 'психотерапевтша'.
- Не, просто мы по отдельности: я к девчонкам, он к своим друзьям.
- Нормально, - протянула Дина, теребя крохотную сережку. - А вообще, ты волосы укладываешь, маски делаешь?
- Конечно, не считай меня совсем уж темной, все я делаю.
- Ну, и как это происходит, ты при нем своей красотой занимаешься?
- А почему нет? Волосы я на бигуди на ночь накручиваю, а в маске я хожу по 15-20 минут, не вижу криминала.
- Я потрясена. Так и представляю себе: тетка в ржавых бигудях, драном халате и с мордой, обмазанной сметаной, - Динуля согнулась пополам от хохота.
- Слово 'бигуди' не склоняется, - обиженно сообщила Маруся, - а маску я делаю из огурцов.
- О-о, - стонала рыдающая от смеха подруга. - Еще и с зелеными кругами вместо глаз! Девочка-кошмар! Ой, не могу: приходит муж с работы, а навстречу, из темного коридора к нему такая аппликация плывет. Он, по идее, должен был рвануть на выход с такой скоростью, что мог и ноги на лестнице переломать!
Маруся тоже не выдержала и рассмеялась:
- Ладно тебе издеваться. Все не так страшно. Он ни разу не пугался еще.
- Само собой, человек и не к такому привыкнуть может. Только стоит ли мужа приучать к этаким потрясениям. Представь, что твой светлый образ ассоциируется у него именно с теми моментами, когда ты шляешься по квартире вся в огурцах и помидорах на физии. А на работе, между прочим, ходят вполне приличные тетки, не украшенные несклоняемыми бигудями! Не в халатах и стоптанных тапках, а нарядные, надушенные и завитые. Мужики не будут озадачиваться вопросом, сами у нее волосы вьются, или она час в ванной с пенкой маялась. Твой Витя видит конечный результат у других, и мучительный процесс у тебя. Ну и сама подумай, кого он выберет? У низших видов все на уровне животных рефлексов: сон, еда и секс. Мужики различаются только скоростью реакции на эти три раздражителя. Попробуй выяснить слабое место своего благоверного, хотя, мне кажется, что на секс он среагирует быстрее.
- Это что, я должна предлагать себя, что ли? - возмутилась Маруся.
- Когда ты поперлась замуж, ты уже себя предложила, причем, не просто предложила, а закрепила за своим супругом право единоличного использования твоих женских достоинств. О чем, кстати, имеется печать в твоем паспорте.
- Прям так там и написано: 'имеет право'? - хихикнула обучаемая.
- Форма изложения сути не меняет, Виктор твой имеет и право, и все остальное. Вычисли его слабое место и порабощай!
- Не умею я, - расстроилась Маруся. - Ни вычислять, ни порабощать.
- Вот, мы подошли к главному. А я на что? Ты ко мне приехала учиться! Зря что ли в такую даль поперлась?
Дина сходила в комнату и вернулась с листом бумаги и карандашом:
- Рисуем план действий. Значит, исходя из моего богатого опыта, начинаем с третьего рефлекса. Тут все элементарно. К возвращению мужа надеваешь что-нибудь этакое, игривое и с кружавчиками, отклячиваешь пятую точку, виляешь бедрами и размахиваешь бюстом. При этом передвигаешься по квартире, как ни в чем не бывало, заигрывать не пытаешься, занимаешься обычными делами.
- Что-то сомнительно, - покачала головой Маруся. - Во-первых, моим бюстом особо не размахнешься, а размахнешься, так улетишь: Это все равно, что сеткой с арбузами махать.
- Не цепляйся к словам, - рассердилась Дина. - Ты меня отвлекаешь, я мысль потеряла!
- Не понимаю, как в таком виде заниматься хозяйством. Придется ведь передник одеть, а он у меня:
- Сейчас я тебя стукну! - оборвала ее Динуля. - Представляю я твой передник: засаленная половая тряпка на лямочках! Можно подумать, что твоя цель переделать все дела по дому! Найди что-нибудь безобидное, не пачкучее. Пыль вытирай, желательно на плинтусах, чтобы поза соответствовала.
- Чему? - смутилась Маруся, представив, как она ползет вдоль плинтусов, а вокруг ее тела топорщатся рюшечки и кружавчики.
- Поза должна соответствовать цели! - хлопнула по столу Дина. - А цель у нас, вернуть загулявшего мужа в семью.
- Ладно, а где взять это бесстыжее белье? - Маруся сдалась, но все еще надеялась, что найдется более приличный способ налаживания отношений с супругом.
- Это не проблема, - Дина взяла телефон и начала азартно тыкать кнопочки:
- Ритка? Тащи сюда свой ассортимент: на третий номер, давай!
- Мне третий маловат, - робко встряла Маруся.
- И замечательно, пусть твои роскошества слегка вываливаются. Так даже лучше будет!
Динуля походила из угла в угол, вернулась за стол и отхлебнула остывший чай:
- Если это не поможет, не отчаиваемся! Есть еще два рефлекса, которыми можно заняться позже. Но интуиция мне подсказывает, что мы идем по верному пути.
В прихожей тренькнул звонок. Дина пошла открывать:
- Молодца, - донеслось до Маруси, - быстро пришла. На тапки, двигай в комнату, сейчас я тебя с клиенткой познакомлю. Маринка! Иди сюда, развратное белье принесли! - гаркнула Дина на всю квартиру.
Маруся опасливо вышла в коридор. У вешалки возилась невысокая полненькая девушка.
- Марго, - представилась она, кокетливо улыбнувшись.
- Очень приятно, - вежливо ответила Маруся.
- Раздевайся иди, - пихнула ее Дина, - не тяни время.
- Зачем? Так сразу? А может не надо? - засмущалась новоявленная клиентка.
- Не спорь, тетя знает, что делает. Мы подглядывать не будем, - хохотнула Дина и сунула ей в руки хрустящий маленький пакетик. - Ждем тебя в гостиной, шевелись!
Путаясь в белье, Маруся начала торопливо раздеваться. В пакетике была маленькая горсточка красных кружевных веревочек. Она долго сопела, пытаясь определить их назначение, и когда, уже решив, что угадала правильно, наконец, натянула на себя эту красоту, в комнату ворвалась Дина:
- Ты что тут, заснула? Ой, - взвизгнула она, - прикол! Маргоша, я такое же хочу!
Маруся стыдливо прикрывалась: алые кружева аккуратно огибали все интимные места, абсолютно не прикрывая их. Особенно оригинально выглядел ее внушительный бюст, абсолютно обнаженный, украшенный лишь яркой кружевной окантовкой.
- Я такое не надену, - замотала головой жертва эксперимента.
- Да, это чересчур, - веселилась Динуля. - Найди для нее что-нибудь поскромнее, а то как бы супруг разрыв сердца не получил!
Марго пошуршала в недрах объемистого пакета и достала еще одну пригоршню кружавчиков. На этот раз они были черными.
Маруся поспешно переоделась. С этим комплектом было проще, поскольку лишних веревочек было значительно меньше. Увидев себя в зеркале, она даже прикрыла глаза от восторга. Верх был слегка маловат, но Дина оказалась права, это не только не портило, но и придавало определенную пикантность наряду.
Приемная комиссия одобрительно поцокала языками, и Маргоша, покопавшись в своем волшебном мешке, нашла прозрачную черную пелеринку, идеально подходящую к костюму совратительницы. Это нужно было немедленно показать Виктору! Маруся нравилась себе до судорог, ей хотелось себя расцеловать, подарить себе цветы и наговорить комплиментов. Десять квадратных сантиметров черного кружева резко поменяли ее взгляд на жизнь. Боже, как она была великолепна!
- Маринка, это мой тебе подарок на день варенья! Все равно, я не знала, чего дарить, а так - нужная в хозяйстве вещь! - обрадовалась Дина.
- Что ты, - забеспокоилась Маруся, - это, наверное, слишком дорого, я не могу:
- Это дорого настолько, что ты даже цифру не поймешь, - бестактно утешила ее подруга. - Носи на здоровье, любимая! Глядя на тебя, можно запросто поменять ориентацию. Одевайся и дуй домой покорять своего суженого, не порти нам настроение своей красотой!
- Дин, я тебе так благодарна, я так: - голос у нее сорвался и она, восторженно всхлипнув, повисла на шее щедрой Динули.
Глава 12.
По дороге домой она приплясывала от нетерпения и крутила головой, кидая на пассажиров метро победоносные взгляды. Ей не терпелось посмотреть на лицо Виктора, когда он увидит ее в этом:
- Девушка, - прошипел ей в ухо сердитый голос. - Перестаньте скакать: на каждой станции есть туалет, в конце-то концов. Либо спокойно терпите, либо выходите!
Маруся гордо посмотрела на говорившую. Это была тетка средних лет, в старом дутом пальто грязно-серого цвета, и белой мохеровой шапке, растянутой от многократных стирок. Конечно же, у нее не было такого костюмчика, не было Марусиной красоты и молодости, она просто завидовала и пыталась испортить настроение жизнерадостной девчонке. Размечталась! Маруся презрительно фыркнула и демонстративно отвернулась.
Тетка сердито качнула головой, пошевелив пальцами отдавленной ноги. Ну и молодежь пошла. Куда мир катится? Скоро сын созреет для женитьбы. Не дай Бог, приведет домой вот такую нахальную свистушку. Она расстроено вздохнула и погрузилась в свои невеселые мысли.
Виктора дома не было. Маруся впервые обрадовалась тому, что муж задерживается. Пять минут ушло на душ, еще две - на облачение в Динулин подарок. Старые тапки пришлось снять, они портили общий вид, а протирать плинтус в туфлях было глупо.
- Буду босиком, - решила Маруся и начала искать тряпочку, подтверждающую проведение уборки. В идеале подошел бы кусочек черного атласа, но такового в хозяйстве не имелось. Не долго думая, она отхватила ножницами кусок старого кухонного полотенца. Оно не очень подходило по цвету, зато выглядело правдоподобно. Подкрасившись и уложив волосы, Маруся окончательно успокоилась и почувствовала себя готовой к битве за семейное счастье. Еще некоторое время она повыгибалась перед зеркалом, принимая замысловатые позы, призванные олицетворять уборку. Сразу выяснилось, что пару па из программы надо убрать. На очередном пируэте в замке отчетливо повернулся ключ. Маруся схватила тряпку и шлепнулась на пол, изогнувшись над плинтусом, как умирающий лебедь. Ногам было холодно, из открытой двери в квартиру ворвался поток морозного воздуха. Она немедленно покрылась мурашками и захотела чихнуть. Но нарушать драматизм сцены столь примитивными реакциями организма было нельзя, и Маруся сдержалась. Виктор не подавал признаков жизни, в прихожей воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь тихим шуршанием возимой по плинтусу тряпочки. На мгновение Маруся стало страшно:
- А вдруг это пришли воры, не ожидавшие застать дома хозяев. То-то поразятся приехавшие милиционеры, обнаружив в прихожей ее труп в кружавчиках и с тряпкой в руке.
Она съежилась и нагнулась еще ниже, ей захотелось прижаться к холодному полу и ящерицей уползти в комнату. Возможно, именно сейчас стоящий в коридоре человек замахивается для решительного удара:
- Марин? - неуверенный голос Виктора прервал ее скорбные мысли.
Маруся так обрадовалась, что едва не бросилась к нему на шею. Но, помня Динулины наставления, она сдержалась и равнодушно бросила, не оборачиваясь:
- Привет!
Виктор осторожно кашлянул и спросил:
- А че ты голая? Ждешь кого-то?
- Обычно, когда ждут гостей, одеваются, а не наоборот, - съехидничала Маруся, продолжая шкрябать плинтус. - Хотя ты, наверное, привык, что тебя встречают голяком! Это ж смотря какие гости!
И тут же расстроилась. Романтизм и интимность были порушены. Но Виктора, похоже, такие тонкости не волновали. Засопев, он начал стаскивать куртку, не отрывая взгляда от аппетитного Марусиного тыла, который та старательно отклячивала. Жена в новой упаковке нравилась ему значительно больше, чем Галка из смежной лаборатории. Дина рассчитала правильно. Коротко всхрюкнув, Виктор сграбастал законную супругу и поволок ее в комнату. Поскольку он не озаботился оформлением момента, получилось не очень волнующе. Маруся была тяжелой, поэтому украшенное кружавчиками тело немедленно сползло и оттягивало руки. Часть пути перезрелый Ромео тащил ее как тюк, подкидывая иногда коленом, чтобы она не свалилась совсем. Опрокинув ее на кровать, он упал рядом. Маруся, прикрыв глаза, замерла в предвкушении, но любимый лишь тяжело дышал и не шевелился. Интим затягивался и, похоже, вообще откладывался на неопределенное время:
- Подожди чуток, отдышусь только, - прохрипел Виктор, натужно откашлявшись.
Так начинался их второй медовый месяц.
Глава 13.
Виктор стал приходить вовремя, опять начал встречать жену из института и даже принял посильное участие в домашних делах: согласился выносить мусор. Маруся расцвела. На день рождения родители подарили ей потрясающую дубленку, а супруг преподнес золотое колечко с неизвестным камушком. Ей хотелось думать, что это бриллиант. Она начала чувствовать себя женщиной: молодой, красивой и желанной.
В мае она поняла, что беременна. Новость потрясла ее. У нее будет малыш! Она прислушивалась к ощущениям внутри, но там было уютно и спокойно. Ей хотелось, чтобы начался токсикоз, чтобы тошнило, чтобы малыш пинался по ночам и мешал спать, чтобы живот стал огромным, и все знали - это идет будущая мать.
В консультацию она шла как на праздник. Позвонив регистратуру и получив нагоняй от неприветливой женщины на том конце провода за то, что звонит в обеденное время, она выяснила, что беременные без очереди потом, а сначала надо записаться и подтвердить, что это беременность, а не что-то там еще:
- Мало ли, - уклончиво сообщил суровый голос из трубки, - ходят всякие, а потом выясняется, что и не беременность вовсе!
- А что? - похолодела Маруся, в ужасе прижав руку к животу.
- А то! - рявкнула тетка. - Придешь к врачу, он тебе диагноз и поставит.
- Хорошо, что я еще никому не сказала, - думала Маруся, отчаянно труся. - А если нет? Вдруг у меня и правда что-то не то?
Пред кабинетом маялась очередь. Выяснив, за кем занимать, Маруся устроилась на самом краю диванчика и заскучала. Две беременные, сидевшие рядом, тихо переговаривались, делясь добытыми от более опытных подруг сведениями.
- Лучше в нашем роддоме договариваться, там аппаратура хорошая и врачи опытные, - рассудительно говорила брюнетка с огромным животом.
- А если в центре по блату? - спрашивала ее вторая, совсем молоденькая, с коротким пушистым хвостиком на макушке.
- По блату ребенка запросто угробить могут, - встряла худая изможденная женщина, сидевшая напротив. Чтобы ее было лучше слышно, она даже нагнулась вперед: - У моей знакомой вот случай был:
- Как Вам не стыдно, - вмешалась дородная матрона с соседнего дивана - зачем Вы беременных пугаете, у них и так такой кошмар впереди!
- Ха, ну Вы и успокоили, - донеслось от соседнего кабинета. - Вы еще подробности сообщите!
- И вовсе ничего кошмарного, - улыбнулась рыженькая девушка. - Я вот рожала, жива-здорова, и малыш в порядке. Разрывов только много было, крови много потеряла, так это ж мелочи. Подумаешь, вся порвалась:
Обе беременные сидели бледно-зеленые и переглядывались. Маруся почувствовала, что сейчас потеряет сознание от ужаса. О родах она ничего не знала. А теперь, послушав 'доброжелателей', и вовсе не желала ничего узнавать.
- А у Вас что? - громким шепотом поинтересовалась у нее сухонькая старушка в цветастой косынке.
- Я просто так, - смущенно ответила Маруся.
- Просто так сюда не ходят! - сообщила матрона, сурово разглядывая жертву. - На аборт, небось? Поня-а-атно. Ни стыда, ни совести! Нагуляют и бегут, а ты сиди тут из-за них!
- Уж лучше аборт, чем нищету плодить! - вступила в полемику изможденная: Подходили все новые пациентки, темы перескакивали, но общий фон скандальности оставался неизменным.
Когда подошла Марусина очередь, она с облегчением ввалилась в кабинет.
Беременность подтвердилась. Ее затопили счастье и гордость. Войдя в троллейбус, она старательно выпячивала живот, но не потому, что надеялась сесть, а просто ей хотелось, чтобы кто-нибудь засуетился, уступая место беременной. Поскольку живот пока отсутствовал, никто не обратил внимания на выгнувшуюся дугой будущую мамашу.
Виктор невероятно обрадовался. Получилось все очень красиво. Он побежал на улицу, купил букет и вино, которое тут же выпил сам, заботливо отпихнув тянущуюся к бокалу Марусину лапку:
- Тебе теперь нельзя!
Мама расстроилась и даже всплакнула. Рождение ребенка перечеркивало ее мечту когда-нибудь избавиться от отвратительного зятя. Игорь Борисович воспринял новость как повод выпить.
- Надо обмыть ножки, - взволнованно загудел он, звякая содержимым бара.
- Придется тебе подождать девять месяцев, - злобно попыталась испортить ему настроение Валентина Макаровна.
- С чего это? - не понял папа, цапнув коньяк, и вытаскивая его из глубин шкафчика.
- Ножки обмывают новорожденным!
- Ну, а мы два раза! Здоровее будет! Я вообще хоть каждый месяц за своего внучка пить могу!
- Кто бы сомневался! - многозначительно рявкнула супруга, пытаясь заменить пузатый бокал на маленькую рюмочку. - Он-то будет здоровее, а вот ты сопьешься, пока Маринка родит, алкоголик старый!
- Валя, коньяк не пьют из наперстков, верни бокал. Я должен ощущать аромат благородного напитка!
- Твой коньяк клопами пахнет. Чем меньше аромата, тем лучше! - не сдалась мама. - А самое правильное, вообще его не открывать!
Победила дружба. Коньяк Игорь Борисович все-таки открыл, но пить его пришлось из крохотной стопочки.
Глава 14.
Долгожданное лето ворвалось в город и осело вязким зноем на пыльных сонных улицах. В выходные Виктор предложил съездить к маме, помочь на огороде. Особого энтузиазма это не вызвало, но и отказаться Маруся не рискнула. Раиса Гавриловна была, как никак, бабушкой ее будущего ребенка, поэтому нужно было налаживать отношения, несмотря ни на что. Чтобы понравиться деревенской родне, Маруся решила произвести ревизию своего небогатого гардероба. Первыми были забракованы крохотные шортики, на которые она очень рассчитывала. По неизвестной причине штанишки не сходились в талии, хотя после придирчивого осмотра фигуры в профиль, пришлось признать, что это никак не связано с растущим животиком. Талия была на месте, никаких выдающихся округлостей в ее области не наблюдалось. При более детальном обследовании выяснилось, что на бедрах неизвестно откуда появилось лишнее мясо. Маруся задумчиво ухватила себя за бок и оттянула зацепленный кусок. Получалось довольно внушительно. Это расстраивало и даже пугало. Она вспомнила, как в прошлый раз врач в консультации, строго посмотрев на нее из-под очков, велела садиться на диету. Тогда это было смешно. Худенькая Маруся, вернувшись домой, хохоча описывала Виктору, как докторша ругала ее за прибавку в весе.
Задумчиво потыкав себя в располневшее бедро, она медленно отложила шортики и с опаской взяла сарафан. Он новых огорчений не принес: сидел как влитой, красиво подчеркивая изгибы фигуры. Раисе Гавриловне такой наряд должен был понравиться.
Миниюбочку, родную сестру шортиков, и новые брюки, купленные специально на это лето, пришлось отложить.
- Неужели, действительно надо садиться на диету, - с тихим ужасом подумала Маруся. Диеты она не боялась, она не могла позволить себе располнеть и стать непривлекательной для Виктора.
Очередной поход в консультацию накануне поездки подтвердил ее опасения.
- Вы что-то уж больно много набрали, - озабоченно сказала пожилая акушерка, двигая гирьки допотопных весов. - В карманах ничего тяжелого нет?
- У меня и карманов-то нет, - убитым голосом ответила Маруся.
- Плохо, - резюмировала акушерка и пошла заполнять карту.
Маруся уже и сама поняла, что хуже некуда. Несмотря на хорошие анализы и замечательное самочувствие, она теперь постоянно ощущала, что одежда становится мала. Ткань давила и мешала дышать, казалось, лишнее резкое движение и тонкий материал лопнет. Кроме того, неожиданно начала расти и без того большая грудь, что тоже совсем не радовало.
Виктор пока ничего не замечал, а Маруся решила, что не стоит делиться с ним своими опасениями. Меньше знает - крепче спит.
В пятницу вечером они сели на пригородный автобус и отправились в деревню Грызловку, где имела счастье проживать любимая свекровь. Название населенного пункта, как и цель поездки, положительных эмоций у будущей мамаши не вызывали. Она задремала, прижавшись к теплому Витиному плечу, и увидела во сне Раису Гавриловну с мордочкой отвратительного грызуна. Мама морщилась, скалила зубы, длинные и крепкие, как у бобра, и пыталась укусить Марусю за нос. Вздрогнув от страха, она проснулась и остаток дороги маялась, глядя на однообразный лес за окном, прерываемый скоплениями разноцветных домиков.
Посмотреть на приезд новой невестки собралась чуть ли не вся деревня. Раиса Гавриловна маячила на передовой в устрашающем ядовито-зеленом сарафане.
- Нас встречают, - гордо сказал Виктор и потянул жену на выход. Маруся с изумлением смотрела на толпу, искренне недоумевая, чем вызвана столь многолюдная встреча.
- Делать им всем, что ли, нечего, - удивлялась она, озираясь по сторонам. Виктор душевно расцеловался с матерью и, мотнув головой в сторону оробевшей Маруси, объявил собравшимся:
- Вот! Прошу любить и жаловать, моя новая жена - Марина.
Слово 'новая' неприятно резануло слух. Марусе показалось, что это прозвучало, как призыв сравнить ее с предыдущей супругой. Она старательно пыталась настроить себя на позитив, но говорливые односельчане вкупе с Раисой Гавриловной, похожей на гигантскую нарядную жабу, вызывали в душе смутную тревогу и чувство тоски по бездарно потраченному времени. Визит вежливости, судя по суровому прищуру глаз Витиной мамы и ее резиновой улыбке, грозил перерасти в вооруженный конфликт. Маруся с некоторых пор очень трепетно относилась к собственному душевному равновесию, понимая насколько необходимо это растущему внутри нее человечку. Предстоящее общение не обещало положительных эмоций.
Виктора хлопали по спине, плечам, обнимали, радостно орали в ухо последние новости и делились впечатлениями о супруге. Плохого никто не говорил, но и особых восторгов городская барышня не вызвала. Местные девки 'на выданье' тут же обнаружили в ней массу недостатков, о чем и делились друг с другом громким шепотом, многозначительно переглядываясь и перемаргиваясь. Раиса Гавриловна, изобразив радость на лице, тонким звонким голосом завопила:
- Мариночка, как я рада! Заждалась, заждалась, - с этими словами она заграбастала Марусю и прижала к своему мощному торсу, обдав запахом дешевых духов.
- А мы все никак собраться не могли. Я так соскучилась, - зачастила Маруся, приняв игру.
Свекровь цепко схватила ее чуть повыше локтя, больно защемив кожу, и поволокла прочь от остановки, оглядываясь по сторонам и громко оповещая всех встречных:
- Витя с женой приехали! Вот радость-то!
Маруся послушно улыбалась, раскланивалась и подтверждала: дескать, да, счастье небывалое! Раиса Гавриловна тащила ее с такой скоростью, что Виктор с сумками значительно отстал. Молодая жена заволновалась и начала легонько упираться. Оставаться с любимой 'мамой' наедине ей не хотелось. При очередной попытке зацепиться каблуками за мелкий гравий и загасить скорость, Раиса Гавриловна обернулась к ней и зыркнула так, что Маруся по неволе начала перебирать ногами с удвоенным усердием.
Видимо свекровь была поклонницей зеленых тонов, поскольку принадлежавшее ей хозяйство радовало глаз разнообразными оттенками этого цвета: от изумрудно-зеленого забора до болотно-травянистого дома. Пропихнув Марусю в калитку, украшенную оранжевым почтовым ящиком с проплешинами ржавчины, Раиса Гавриловна вызывающе задрала подбородок и сообщила:
- Вот, здесь я и живу. Здесь я вырастила Витьку:
Похоже, что на этом вводная ознакомительная часть заканчивалась. Маруся вежливо ахнула, изобразив восхищение, покрутила головой и сказала именно то, что от нее ждали:
- Красота какая: Какой у Вас дом огромный. Наверное, Вам вся деревня завидует?
Это была откровенная лесть. Маруся действовала интуитивно и, в силу отсутствия жизненного опыта, она не угадала. То ли она ошиблась в интонации, то ли не дохвалила, но Раиса Гавриловна неожиданно насупилась и молча пошагала к крыльцу.
За праздничным застольем в узком семейном кругу, на которое никто из односельчан приглашен не был, да и никаких родственников, к слову сказать, не оказалось, Раиса Гавриловна демонстративно не замечала новую невестку. Она принципиально обращалась только к сыну, подкладывая ему лучшие куски и выспрашивая городские новости. На Марусю, пытавшуюся вставить в беседу хоть слово, она не реагировала. Девушке было противно и скучно. Открытая неприязнь свекрови ее удивляла. Взрослая женщина вела себя как капризный ребенок. Зачем усложнять себе жизнь и портить отношения, если сын все равно уже женился, и никуда ее, Марусю, теперь не денешь? Независимо от того, нравится она свекрови или нет.
Раиса Гавриловна, и без того не отличавшаяся кротким нравом и покладистым характером, с первых же минут возненавидела городскую 'фифу', нарушившую плавное течение ее жизни. Приезд нахалки только подхлестнул клокотавшую в ее душе ненависть. Прошлым летом, впервые услышав о разводе сына, она понадеялась на то, что Виктор одумается и не станет рушить семью из-за какой-то 'соплявки'. Веронику она тоже терпела с трудом, но та, хоть и была первосортной хабалкой, все же казалась своей, близкой по духу. Она была женой сына, матерью ненаглядной внученьки Дианочки. Когда Верка приезжала в Грызловку, она моментально вписывалась в местный колорит, хотя у Раисы Гавриловны и чесались руки огреть ее подручным инструментом по башке, когда та начинала устанавливать в доме свои порядки и многоэтажно объясняться со свекровью. Верка с утра до вечера торчала на огороде, таскала тяжеленные ведра с водой и не боялась грязной работы. Все у нее получалось споро, по-хозяйски. Она была родной, свойской. Даже когда первая жена Виктора, уперев руки в бока и выпятив живот в грязном фартуке, визгливо ругалась со свекровью, стоя посреди грядок, и то Раисе Гавриловне не было так противно, как при виде расфуфыренной Маруси, проваливающейся тонкими каблучками в песок. Эта 'городская' стала ее позором, ее бедой. Развод Виктора несколько месяцев обсуждался всей Грызловкой. Почтальонша Кузьминична, возмутительным образом вскрывавшая все письма, раззвонила по деревне о том, что у 'Раискиного Витьки любовница', вынудив Раису Гавриловну придумывать невнятные оправдания. Вероника, узнавшая о скоропалительной свадьбе, ополчилась против ни в чем не повинной бабушки и наотрез отказалась отдать Дианочку на лето в Грызловку. Поняв, что из-за ненавистной Маруси, она не только опозорена перед односельчанами, а еще и лишена любимой внучки, Раиса Гавриловна ушла в подполье и заняла глухую оборону против новой невестки. Ей до дрожи хотелось сделать какую-нибудь феерическую гадость, чтобы раз и навсегда отомстить 'этой фре' за все. Оптом. Но это означало бы ссору с сыном, поэтому приходилось ограничиваться мелкими пакостями. Даже комар, севший на Марусин лоб и выискивавший место послаще, хоть и мало, но радовал злобную родственницу.
Маруся пригорюнившись ожидала окончания 'праздничного ужина'. Два предстоящих дня в деревне уже обрели очертания отчетливого кошмара. Ощутив резкий укол над бровью, она звонко хлопнула себя по лбу, машинально отметив торжествующий взгляд свекрови.
- Цивилизация далеко, этой фурии есть, где разгуляться, - опасливо рассудила Маруся, решив не оставлять попыток примириться с мамашей. Битва на вражеской территории скорее всего закончится поражением.
- Ну, устала я, - величаво поднялась из-за стола Раиса Гавриловна. - Пойду ложиться, ты уж, Мариночка, похозяйничай тут без меня, - и она победоносно сверкнула глазами.
Виктор тоже вышел, оставив молодую жену наедине со столом, заваленным грязной посудой и остатками пиршества.
- Предположим, продукты я положу в холодильник, - начала судорожно 'хозяйничать' Маруся, - а где посуду мыть?
Водопровода в деревне не было. Равно как и многих других городских прелестей. Помотавшись по кухне и похлопав дверцами шкафчиков, она обнаружила здоровенный таз, в котором, недолго думая, и ополоснула тарелки. Мыла она не нашла, губка тоже, судя по всему, отсутствовала, что и сказалось на конечном результате. Поплававшие в ледяной воде тарелки выскальзывали из рук, покрывшись тонкой застывшей пленкой жира. Запихав их в сушилку, Маруся залила водой кастрюли, чугунки и сковороду, мельком отметив про себя, что грязную посуду уважаемая 'мама' похоже копила неделю. Специально к приезду гостей.
- Пусть пока отмокают, - мудро рассуждала она, пытаясь отмыть руки. Пальцы склеивались и немели от холода. Горячей воды не было даже в чайнике, сиротливо скучавшем на плите. Плита была газовой, нашлись и спички, но огонь почему-то не зажигался. Пора было привлекать к процессу мужа.
- Витя! Иди сюда!
Не получив ответа, она вышла во двор. Покричав еще некоторое время, Маруся поняла, что супруг отправился по памятным местам, оставив ее в одиночестве.
На уборку можно было наплевать, но что делать с липкими руками, желанием попасть в душ и абсолютным непониманием, куда положить тело на ночь. Побродив по дому и наткнувшись на сладко храпящую свекровь, Маруся вычислила место предполагаемой ночевки. В дальней комнате обнаружился диван со стопкой постельного белья, парой подушек, лежащих почему-то на полу, и одеялом, перевязанным узловатой веревкой. Маруся начала тихо злиться. От одеяла пахло нафталином, тяжеленный диван не желал раздвигаться, а на не отмытые руки налипла какая-то труха. Она вернулась на кухню, с остервенением загремела дверцами шкафов в надежде найти хоть что-нибудь мылкое. Удача поджидала ее в дальнем углу маленькой кособокой тумбы. Там скучала мятая растрепанная пачка стирального порошка. Щедро сыпанув порошок в таз, она с наслаждением отмыла клейкие пальцы. Жить стало веселее. Туалета в доме не было, зато вокруг росли кустики. В принципе, человек может смириться с любой, даже с самой невероятной ситуацией. Плюнув на пропавшего невесть куда мужа, Маруся застелила не разобранный диван и улеглась спать, подогнув ноги.
Глава 15.
Утро началось с сильного тычка в бок и расплывчатого блина с глазками, который маячил перед Марусиной физиономией и медленно трансформировался в некое подобие человеческого лица. Когда девушка окончательно проснулась и села, вздрагивая всем телом от холода и недосыпа, 'блин' окончательно приобрел очертания портрета 'любимой свекрови'.
'Портрет' сурово прокаркал:
- Сколько можно спать, работать пора, не в городе: Никто тебе кофеев в постель не понесет!
- Доброе утро, - попыталась Маруся настроить беседу на более дружелюбную волну. Не вышло.
- Да день уже давным-давно, - рявкнула 'мама'. - Восемь часов, обедать скоро!
- Спятила бабка, - решила Маруся. - А Витя где? - неожиданно вспомнила она о своем семейном положении, наткнувшись взглядом на спинку собранного дивана.
- Витя где надо. Давай вставай, на огород пора.
- И где ему 'надо'? - злобно подумала Маруся, выбираясь из-под теплого одеяла и с трудом распрямляя затекшие за ночь ноги. - Мы что, отдельно будем тут спать? Этак меня сегодня вообще на коврик у дверей положат! - размышляла она про себя, напряженно улыбаясь мрачной Раисе Гавриловне.
- Мне б в туалет, - робко вякнула Маруся, с трудом натянув на себя сарафан под тяжелым взглядом свекрови, застывшей посреди комнаты, как памятник.
- Только быстро.
- Господи, как в тюрьме. Съездили в гости, - ошарашено констатировала Маруся, бочком пробираясь мимо 'статуи'. - А где он?
- На мальчишнике, - язвительно сообщила Раиса Гавриловна, неодобрительно шаря взглядом по обтягивающему сарафану.
- А: В каком смысле? - Маруся на мгновение представила себе кучку деревянных будок, собравшихся в кружок и обсуждающих свои проблемы, похлопывая дверцами и позвякивая защелками. - Тьфу! Да туалет где?
- На огороде, - свекровь развернулась и вышла, оставив ее в задумчивом одиночестве.
- На огороде, - пробубнила Маруся. - Это где? Опять в кустах, что ли?
Но в самом конце перепаханного картофельного поля действительно оказалось слегка скособоченное строение. Маруся опасливо открыла дверцу. Защелки никакой не было, в смрадном воздухе метались жирные черные мухи, под потолком колыхалась громадная паутина.
- Хочу домой, - сама себе сообщила Маруся.
Выпив на завтрак кружку холодного молока, она навесила на лицо выражение радости и отправилась искать Раису Гавриловну. Та гремела в сарае и отчетливо материлась.
- На, - из сарая к Марусиным ногам вылетела ржавая тяпка. - Иди лук полоть.
Маруся взяла орудие труда двумя пальчиками и отправилась искать лук.
К глубокому разочарованию Раисы Гавриловны у невестки оказалась с собой коротенькая юбочка с футболкой и тапочки. Конечно, чувство глубокого удовлетворения мог принести только вид Маруси в сарафане, на каблуках и с тяпкой посреди огорода: Но, се ля ви.
- Какого черта Витька пропал, - злилась Маруся, бродя вдоль грядок. - Я что, одна тут должна горбатиться. Тоже мне: Привез беременную жену и бросил на поругание вандалам. Ну и мамаша: Ведьма. Ей бы метлу, ступу и к звездам:
Развлекая себя подобными мыслями, она пыталась найти хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее лук. Все грядки были покрыты ровным ковром неизвестной растительности.
- Что ты без дела шляешься! - цепкая рука в рваной перчатке схватила ее за плечо и поволокла вдоль смородиновых кустов.- Вот тут лук, поли давай. А то ходит тут: - и хозяйка потопала к дому, оставив Марусю в раздраженном недоумении.
Она присела и поворошила траву.
- Ну и где здесь лук? Вот сейчас как повыдергаю все и оставлю вот эти беленькие цветочки:- она слегка привирала сама себе. Лук был малюсеньким, но спутать его с травой было сложно. Просто хотелось сделать что-нибудь 'доброе' для любимой свекрови.
Ногу что-то защекотало. Маруся нагнулась, вздрогнула и с визгом затопталась на месте, пытаясь стряхнуть с колена неизвестного жука. В окне кухни появилась довольная физиономия Раисы Гавриловны.
Приглядевшись повнимательнее, Маруся с ужасом поняла, что огород просто кишит всевозможными жуткими насекомыми, гусеницами и прочей многоногой живностью. Если бы она была каким-нибудь 'насекомоведом', то, несомненно, получила бы удовольствие от соседства столь богатой фауны. Но она была обычной городской девочкой, поэтому многообразие ползающих вокруг неизвестных усато-ногастых созданий ее невероятно удручало. Все относительно. Через час она уже равнодушно стряхивала с себя обнаглевших 'многоножек', а через два - перестала с воем убегать от пролетавших мимо пчел и шмелей. Голову пекло, спина болела, ее начало подташнивать.
- Может, сказать ей про беременность? - устало думала Маруся. Но что-то подсказывало ей, что будущая бабуля не обрадуется этой новости. Да и Виктор просил держать все в тайне. Глупость, конечно, но ей и самой не хотелось посвящать эту мерзкую тетку в самое сокровенное. Она прислушалась. Внутри было тихо. Маруся замечталась, представляя себе крошечного человечка, растущего внутри. Никак не удавалось представить его личико:
- Девушка, а что Вы делаете сегодня вечером?
Маруся резко обернулась и уставилась на усатого мужика, навалившегося на забор. Похоже, он давно тут висел, наслаждаясь 'видом сзади'. Она покраснела и довольно резко ответила:
- На мне сегодня вечером огород будут вспахивать. Занята я буду сильно.
- Ну-ну. Райка может. Ты ее лягни, когда с бороной пойдешь, - мужик нехотя отлепился от забора и побрел прочь.
- С чем я пойду? - обалдела Маруся. - Неудачно я пошутила. Уж больно шутка на правду похожа, - она опасливо оглянулась. В окне кухни было пусто.
Дополов лук, Маруся с трудом разогнулась и пошла к дому. На крыльце сидел Виктор:
- Что у нас на обед, ласточка? - блаженно щурясь, томно проворковал муженек.
- Сейчас тяпкой как тяпну! - рявкнула Маруся, замахнувшись на него орудием труда.
- Тебе нельзя волноваться, - заботливо сообщил муж, проворно отползая подальше от 'тяпальщицы'.
- А кто тут волнуется? Никто не волнуется! Все отлично! Я в восторге. Спасибо, что привез меня к маме! У меня столько впечатлений: Ты случайно не знаешь, где мой муж ночевал? И где он шлялся, пока я батрачила на его мамашу?
- Чего ты завелась-то? Почему батрачила. Ты помогала матери:
- Заметь, твоей матери, пока ты:
- Ну ладно, все! До чего ж у тебя характер поганый, - вспылил Витя. - Правильно мама сказала:
- Ну-ка, ну-ка, что там наша мама сказала, - Маруся наплывала на мужа, угрожающе помахивая тяпкой.
- Мариш, не надо, тебе нельзя нервничать. Ну, с ребятами мы засиделись, молодость вспомнили:
- Ясненько. Конечно, что ж человеку в старости-то, на закате дней, так сказать, еще остается? Зубы на полку и, трясясь хилым старческим телом, вспоминать былое! Я что-то не пойму никак, мы вроде ребенка ждем, или тебе, может, кажется, что у тебя внучек будет? И жена твоя, старуха дряхлая, по ночам беззубым ртом шамкает и ни о чем таком и не мечтает? А?! Ты если погулять хотел, на фига меня сюда тащил? Маме помогать? Вот и помогай сам! Нашли себе домработницу, эксплуататоры!
- Ну, зая, не злись, тебе вредно:
- Заботливый ты мой, - Маруся последний раз махнула тяпкой перед носом Виктора и швырнула огородный инвентарь ему в руки. - На обед у нас будет мама.
- В смысле?
- Загрызем старушку:
- Дура ты. Я серьезно. Жрать охота. Червячка бы заморить:
- Извини, не догадалась тебе червячков накопать.
Виктор обиженно засопел и побрел в дом. Маруся увязалась следом.
- А обед твоя жена не приготовила, - доложила мама. - Я весь день по хозяйству, а эта свиристелка:
- Эта свиристелка все сделала и теперь хочет на бал! - заявила 'сельхозработница', привалившись к косяку.
- Во, грязная, немытая и к продуктам прется, - не растерялась Раиса Гавриловна. - Никакого понятия о чистоте. Сразу видно, что городская!
- Да вот, уж такой у меня дефект! Не за печкой меня нашли, как некоторых!
Назревал скандал с перспективой рукоприкладства. Виктор занервничал, не зная, чью сторону занять. Маруся мстительно прищурилась и, уставившись на мужа, потребовала:
- Ну, раз обеда нет, вези меня в город, в кафе поедим!
- Вот, - назидательно подняла указующий перст Раиса Гавриловна, - так я и знала. Им, гулящим, только по ресторанам бы шастать!
- Позвольте Вам напомнить, - уперла руки в бока Маруся, - что я, во-первых, жена Вашего сына, а не 'гулящая', во-вторых, я у Вас в гостях, а воспитанные люди гостей на прополку с утра пораньше не выпихивают, а в третьих, я мать Вашего будущего внука!
Свекровь обмякла и опустилась на стул. Наглая девка смотрела на нее победительницей. Значит, все? Будет ребенок, и прощай мечты о нормальной невестке? ':Мать Вашего внука'! Да нет у нее никого, кроме Дианочки и не будет! Какой еще внук? От этой:?! Да пропади они все пропадом! Раиса Гавриловна с ненавистью посмотрела на Марусю. Еще неизвестно кто кого!
- Вот как, - горько сказала она Виктору. - Твою мать из дому гонят, а ты молчишь.
Обалдевший сын не нашелся, что ответить на это сообщение. Мать была, мягко говоря, не совсем права, никто ее не гнал, но это же мать:
Обед был. Поели в гробовом молчании. На замечание Раисы Гавриловны 'убери со стола' Маруся не отреагировала. Она встала и вышла, бросив Виктору:
- Пошли, я погулять хочу по деревне!
- Вот позор-то, - отчаялась Раиса Гавриловна, глядя вслед удаляющейся парочке. В чем заключался позор, она и сама бы себе не смогла ответить. Просто все было не так, не по ее!
- Ты такой раньше не была, - осторожно заметил Виктор, опасливо скосив глаза на молчавшую жену. Они шли уже минут 10 вдоль заборов, из-за которых то и дело поблескивали любопытные взгляды, и не разговаривали. Он первым решил нарушить напряженную тишину, от Маруси веяло холодом и злобной решимостью.
- Какая жизнь, такие песни, - кратко оповестила его супруга, даже не глянув его сторону.
- Маму можно понять:
- Я не обязана понимать твою чокнутую маму. И угождать ей тоже не обязана! Если она не умеет себя вести, то это ее проблемы. И твои, - помолчав добавила она.
- Не смей так говорить о моей матери!
- Я от нее тоже не в восторге, но не веду себя как мегера! Она подняла меня в 8 утра и отправила на огород! Я что, Золушка на выезде?! Она мне даже позавтракать не дала! Взрослый человек.. Ну, не нравлюсь я ей, и ладно! Неужели трудно потерпеть пару дней, мы ж к ней не на всю жизнь приехали!
- Вот именно. Ты же моложе, вот и потерпи сама!
- Я твоя беременная жена! Я не собираюсь ничего терпеть! Я полдня простояла в жару на огороде, мне это вредно! А ты где-то там шлялся, молодость вспоминал!
- Она пожилой человек, у нее была очень тяжелая жизнь, учись быть снисходительной к слабостям окружающих! Нельзя так:
- Ах нельзя!? То есть я должна прощать вашей семейке мелкие слабости? Тебе пьянки, гулянки и отсутствие денег, а мамаше - ее гадский характер? А мне? Что вы мне должны прощать? Я имею право на слабости?! Или Вас надо гладить всегда только по шерстке, а чуть что не по-вашему, сразу - ой-ой-ой, раньше я такой не была! Я раньше не была беременной!!! А теперь вот залетела! Другие мужья с будущих мам пылинки сдувают, соки давят, в консультацию вместе ходят, а ты? Ты что для меня сделал? Вывез на природу воздухом подышать?! К мамуле своей ненаглядной!
Маруся начала наступать на Виктора, тесня его к забору. Краем глаза она отметила, что две тетки с ведрами, которые шли за ними почти от самого дома и уже давно миновали пару колодцев, так и не остановившись, сейчас стояли метрах в 15-ти и с отсутствующим видом смотрели куда-то в сторону.
- Может в вашей семейке так принято, - с новыми силами набросилась она на мужа, приободренная наличием зрителей, - а я не желаю быть ни ездовой собакой, ни рабочей лошадью! Когда твоя мамаша жила у нас, я пыталась наладить с ней нормальные отношения, а она мне все время пакостила! Какой ты мужик, если не можешь постоять за свою жену!
Виктор, наконец, тоже заметил, что вокруг начал скапливаться народ, привлеченный Марусиным криком, и поспешил разрядить ситуацию:
- Мариша, я все сделаю, как скажешь, не кричи, маленькому это вредно!
Маруся, не ожидавшая столь быстрой капитуляции, осеклась и недоверчиво посмотрела на мужа.
- Потерпи, малыш, до завтра. А с утра мы уедем. Ладно?
- Ладно, - победа почему-то не радовала. Скандал оставил неприятный осадок. Раньше она действительно никогда так себя не вела. Оказалось, что быть робкой и покладистой совсем необязательно. Она сделала то, за что всегда презирала 'базарных баб'. Точку зрения свою отстояла, свое 'фэ' окружающим высказала, но удовлетворения не получила.
- Значит, еще не все потеряно, - попыталась она утешить себя. - Раз 'базарю' без удовольствия, надежда не стать со временем мегерой пока жива. Может быть, с ним так и надо было вести себя с самого начала?
Почему-то пришла на память поговорка 'сколько волка ни корми, он все в лес смотрит'. Это совсем ее расстроило. Такие фортеля на уровне подсознания могли пошатнуть ее убежденность в истинности чувств к мужу.
- Я его не люблю, что ли? - спросила она себя. И тут же затрясла головой, отгоняя эту неподходящую мысль. Внутри рос и набирался сил его ребенок, значит, отца она должна была любить. Кому должна:? Наползала депрессия. Необходимо было срочно переключиться. Она представила себе лицо Раисы Гавриловны и начала фантазировать на тему отправки 'любимой мамы' в космос. Когда она уже нахлобучила ей на голову шлем с антенной, старту межзвездного корабля помешал Виктор, дунувший ей в лицо:
- Ты чего разулыбалась? О чем мечтаешь? О хорошем?
- О глобальном, - порадовала его Маруся. - Пошли купаться!
|
